Темный полдень - Весела Костадинова
— Спасибо! — выдохнула я искренне, намазывая хлеб золотистым маслом. — Я сегодня же соберу вещи. Не стану больше обременять тебя.
Дмитрий на мгновение замер, внимательно посмотрев на меня, как будто пытаясь прочесть мои мысли. Его выражение лица осталось спокойным, но в глубине глаз мелькнуло что-то, что было сложно уловить. Возможно, это была тень разочарования или лёгкая досада, но он быстро справился с этим, оставаясь внешне таким же непроницаемым.
— Если бы ты меня обременяла, тебя бы здесь уже не было, — холодно ответил он. — Впрочем, как пожелаешь. Не смею задерживать, — последние слова прозвучали почти грубо.
В горле пересохло, его реакция застала меня врасплох, но я сдержала себя, стараясь не выдать своих эмоций.
— Не хотела, чтобы ты так воспринял, — ответила, осторожно подбирая слова, чтоб не обидеть хозяина еще больше. — Я благодарна тебе за помощь и за дом, но…. прости, я не привыкла жить за чужой счет. Ты много сделал для меня, но ты прав — здесь нет нянек, а я — не ребенок.
— Обращаешь мои слова против меня? — ухмыльнулся он, но глаза по-прежнему напоминали две зеленые льдинки. Я почувствовала, что ещё одно неверное слово — и разговор может снова принять неприятный оборот, но, кажется, его уязвлённая гордость начала смягчаться.
— Ладно, проехали, — бросил он, отмахиваясь от недавней резкости, как будто для него это уже не имело значения. — Не передумала работать?
— Нет, — выдохнула чуть свободнее. — Я, похоже, здесь застряла…. Надолго….
— Верно, — подтвердил он мои худшие опасения. — Мужик серьезный. И интерес у него к тебе…. Серьезный.
Кусок встал поперек горла.
— Они…. спрашивали… тебя?
— Нет, — рассмеялся он, — не переживай, Айна. Я просто привык читать между строк — моя работа требует этого. Или ты думала, что мы здесь, в деревне, такие недалекие? Понимаю, вам, городским, мы кажемся примитивными, но именно в этом наше преимущество.
— Я… — мне стало стыдно. Дмитрий вообще не подходил под образ деревенского жителя. Я легко могла представить его в дорогом костюме на серьезной должности. В его уме и интеллекте сомневаться не приходилось.
— Нам, всем главам, пришла ориентировка. Но не официально, — он бросил на меня быстрый взгляд. — Думаю, это просто мера предосторожности, на всякий случай. Если бы они подозревали, что ты здесь — уже бы приехала целая делегация. Нет… — он рассмеялся, — они настолько уверены в своих силах и нашей лояльности, что…
— Мне повезло, что попала к тебе, — заметила я уныло, ведь сама не была уверена в своих словах.
— Повезло, — внезапно серьезно подтвердил он. — Айна, большинство глав и участковых выдали бы тебя с потрохами. От таких людей легко не уходят, ты это понимаешь?
Я фыркнула.
— Да, понимаю.
Дмитрий хмыкнул, но его серьёзность не исчезла.
— Ты должна осознать одно: ты в безопасности не из-за того, что хорошо спряталась. Ты в безопасности, потому что я решил, что ты останешься здесь. И пока это моё решение, твои преследователи сюда не доберутся. Но если ты уйдёшь — всё может измениться. Держать тебя я не стану, но как только ты покинешь территорию моего поселения — это будет не моя зона ответственности.
Если бы я не знала, что за люди идут по моему следу, то решила бы, что он манипулирует моими страхами, чтобы держать на коротком поводке. Однако, увы, все сообщения, полученные от друзей, подтверждали его слова: Баринов сдаваться не собирался. Крепко ударил по его самолюбию мой отказ, он начинал давить.
Я оказалась в настоящей ловушке. Ситуация была безвыходной: если уйду, то попаду прямо в лапы хищника — человека, который привык получать всё, что хочет, и не прощает отказов. Останусь здесь — значит, поставлю крест на всех своих мечтах, на будущем, которое я так долго строила и о котором мечтала. Сердце сжалось от тоски. Этот уголок, хоть и безопасный, становился для меня клеткой, из которой нет выхода.
Полный пиздец, как ни посмотри.
— Почему ты… не боишься? — спросила я, стараясь держать голос ровным, хотя внутри всё переворачивалось. — Думаешь, Баринов до тебя не дотянется? Ты всего лишь глава поселения… — последние слова вырвались с ноткой презрения, почти против воли. Я действительно не понимала, как этот человек, несмотря на всю свою уверенность, может противостоять кому-то вроде Баринова — владельцу крупнейшего ЦБК в крае, человеку с властью и связями на самых высоких уровнях. Он легко входил в кабинет губернатора, не утруждая себя стуком в дверь.
— Не стоит обижать меня, Айна, — усмехнулся мужчина. — Не я виновник твоих бед. Если я дал тебе защиту, это не значит, что готов раскрывать все. Ты либо веришь, либо нет. Либо остаешься, либо уходишь. Решай сама. Кстати, почему-то уверен, что твой…. поклонник…. Не долго будет сердиться на тебя за побег. Если подойдешь с умом — можешь даже выиграть от возвращения, — в его словах звучала откровенная издевка. — Перспективы, карьера…. Все будет, Айна.
Меня передернуло от его слов.
— Когда мне выходить на работу? — холодно спросила, закрывая тему.
— Со следующей недели, — ответил Дмитрий, спокойно откинувшись на кресло и наливая себе чай. — Начнём с трёх дней в неделю, пока я не уверен в твоих силах. Голова заживает хорошо, но с координацией у тебя ещё есть проблемы. Не переживай, умереть с голоду здесь у тебя шансов нет, — он слегка улыбнулся, и эта неожиданная мягкость снова вывела меня из равновесия. — Не сбегай от меня, Айна, я не враг тебе. Сегодня у меня нет времени, но завтра помогу с вещами и покажу дом. Согласна?
Этот неожиданный переход от холодной насмешки к почти заботливому тону снова заставил меня вздрогнуть. Его манера разговаривать и менять настроения сбивала с толку, как будто он держал меня на эмоциональных качелях. Всё это казалось странной смесью контроля и заботы, и я не знала, что из этого на самом деле было искренним.
Ничего мне не оставалось как кивнуть, соглашаясь с его доводами.
9
Май
Село Бобки, которое я считала типичной российской глубинкой, не ожидая увидеть ничего примечательного, удивило. И удивило сильно.
Дмитрий, прежде чем проводить меня к старому дому, решил показать свои владения. Он бросил машину с моими вещами около двухэтажного здания местной администрации и предложил прогуляться. Мы медленно проходили по улицам, и он рассказывал о людях, живущих здесь, о том, как устроено это место.
