Любимица Лакшми - Виктория Анатольевна Воронина
Сандип тоже с надлежащим поклоном отдал почести богине и тут же ощутил на себе пристальный взгляд ее деревянных глаз. Мастер, который изваял статую, был подлинным гением – он так искусно вырезал божественное лицо, что при разном освещении оно принимало разные выражения – радости, гнева, грусти, строгости попеременно и казалось совершенно живым. Заметив этот феномен только сейчас, Сандип был очень поражен своим открытием и ощутил как между ним и божественной сущностью статуи установился некий незримый контакт. При этом он невольно вспомнил тексты «Вишну-пурана»(1), в которых немало говорилось также о его божественной супруге:
«Прекрасная, как десятки сотен миллионов сверкающих солнц великая богиня Лакшми восседает на левом бедре своего супруга. Ее лотосоподобные глаза жалят как летние пчелы, на губах хранится сладость сладчайшего меда, золотая кожа светит светом ярчайшего солнца. На свете нет подобной ей красавицы, прекраснейшая из апсар не покажется красивой перед солнцеликой супругой великого Вишну».
Глубочайшее благоговение исподволь овладело всей душой Сандипа, и тогда внутри него серебряным звоном зазвучал властный женский голос, говоривший ему: «Никогда не оставляй Амриту! Чтобы не случилось, никогда не оставляй ее и защищай!!!».
- Повинуюсь тебе, о великая царица сердца Вишну, - прошептал молодой каскадер, еще раз уверившийся в том, что его встреча с Амритой не была случайностью. – Я и так не оставил бы твое лучшее творение, которая завладела моим сердцем!
Заглядевшись на богиню, Сандип пропустил появление самой Амриты, которая словно дочь настоящего махараджи прибыла на торжество верхом на слоне, сверкая своими драгоценностями. Ратху осторожно спустил своим хоботом изящную фигурку в праздничном сари желтого цвета, и гул множества голосов приветствовал ее в едином порыве. Девушка с милой улыбкой сложила свои изящные ладони в благодарственном жесте, тоже приветствуя собравшихся земляков. Затем она с почтением коснулась ног деревенского учителя Пурушоттама, который научил ее танцевать старинные танцы, и уверенно вышла в середину храмовой площадки. Сандип взглянул на нее, и у него прервалось дыхание. Он узнавал и не узнавал девушку, которая начала танцевать храмовый танец «арати» - представляющий собою высшее приближение к божеству на земле и слепота вовсе не мешала ей делать верные раз и навсегда заученные движения. Ее тело то плавно струилось подобно священной реке Ганге, то вертелось в неистовом танцевальном вихре, который представлял собой чередование быстро сменяющихся и резко застывающих поз, которые трудно было уловить непривычным к такому зрелищу глазам. На Сандипа при виде ее страстного поистине огненного танца как бы снизошло озарение, и он с замиранием сердца прошептал: - «Анади чарута» - вечная красота!
Да, танец, который танцевала Амрита, был рожден не в нынешнюю эпоху людей Кали-юга, а сотни тысяч лет назад в эру героев и полубогов Двапара-юга. Это была красота не плоти, а духа, не подвластная времени, власти земных владык и разрушительным земным стихиям. На протяжении тысячелетий благочестивые жители самых высоких в мире гор хранили традиции сокровенного танца-молитвы, помогающего им предстать перед ликом самого Всевышнего, и передавали их знание своим детям как самое драгоценное сокровище. Но в век высоких технологий и сверхскоростей мало кто мог запомнить в точности множество его сложных поз, а девушка, играючи, еще при этом начала петь длинный гимн, восхваляющий Лакшми, словно трудность исполнения была ей нипочем.
Прими восхваления, Великая богиня Лакшми,
Великая творительница иллюзии, почитаемая всеми Богами,
Держащая в своих руках раковину, диск, булаву и лотос.
Прими поклоны вновь и вновь, о Обладающая всеведением,
Уничтожающая страдания восхваляющих Тебя,
Воздающая благом добродетельным
И Вызывающая ужас у всех, кто привержен злу!
Постепенно при пении улыбка исчезла с лица Амриты, взгляд стал настолько сосредоточенным, что Сандип, взглянув в них замер. Ему показалось, что в девушку вселился дух восхваляемой ею богини, которая пожелала лично присутствовать среди своих верных приверженцев, и она перестала быть обычным земным существом. А Амрита продолжала петь:
Да буду я всегда приветствовать тебя, Богиня,
Которая убивает все страдания
И дарует мир, процветание и счастье.
Лакшми, дарующая богатство.
Лакшми, дарующая спасение.
Я приветствую мыслью, словом и делом
Царицу сердца Вишну,
Чьи взгляды несут обещание богатства и процветания.
Сидящая в лотосе, держащая лотос, помазанная сандаловой пастой
Ты радуешь мое сердце.
О, Мать трех миров, возлюбленная Хари!
Я простираюсь перед Матерью,
Которая каждый день омывается водами Ганга,
Изливаемую из золотых горшочков белыми слонами,
Хранящими восемь углов земли.
Посмотри в мою сторону, о сострадательная супруга Господа,
Да буду я, слабая девушка,
Благословлена Твоим божественным взглядом.
Всем сердцем, покорным Тебе я сдаюсь на Твою милость.
Чтобы Ты взглянула на меня, благословила и приняла меня!(2)
Девушка, не прекращая танца, быстрой рукой доставала из сумки, висевшей у нее на поясе желтый порошок, и щедро рассыпала его вокруг. Крестьяне, стараясь попасть под этот импровизированный дождь процветания и счастья, радостно повторяли мантру богине, дарующую гармонию и удачу:
Ом Хрим Шри Лакшми Бйо Намаха
Ом Хрим Шри Лакшми Бйо Намаха
Они тесным кругом столпились возле Амриты, которая словно жрица древности, пришедшая к ним из глубины веков радостно смеясь, продолжала осыпать их порошком желтого цвета солнца и верности. Сандип наряду со всеми оказался включенным в этот людской водоворот и он не противился этому. Отныне юноша не был в стороне от этих людей, неистово почитающих Лакшми, теперь он был одним из них, чья вера в великую богиню сделалась безграничной. Его сердце трепетало от неведомого прежде упоительного счастья, тело наполнилось отвагой и пламенным желанием любви, грудь стала несокрушимым щитом, заслоняющим любимую девушку от всех бед. Сандип окончательно осознал, что он полюбил юную хозяйку поместья Бали и молодой каскадер прошептал в сладостной истоме:
- О, Амрита, теперь я всегда буду твоей верной тенью!
