Связанные - Мэри Калмз
****
Когда я проснулся во второй раз, Боди сидел в том же кресле, но теперь в старых, потертых джинсах, бледно-голубой футболке с вырезом и расстегнутой серой толстовке, которая, как я был уверен, принадлежала мне. Он печатал на своем ноутбуке правительственного образца, и я видел, что он работает над отчетом. Я хорошо знал его форму, миллион ячеек и табуляции, которые он делал.
– Эй, – прошептал я, и он вздрогнул, чуть не сбросив компьютер с колен.
– Черт, Джед, – проворчал он, вставая.
– Извини, – сказал я, усмехнувшись и тут же пожалев об этом. – Ой, ой. Блядь.
Подойдя к моей кровати, он наклонился и запустил руку в мои волосы, откинув их с лица, и уставился на меня сверху вниз.
– Ты напугал меня до смерти.
Он говорил тихо, и поэтому я слышал всю глубину боли в каждом слоге. Как он сжал челюсти, как покраснели его глаза... Мое злоключение было болезненным для меня, но выпотрошило его. Я сказал единственное, что мог.
– Мне очень жаль, – выдавил я из себя.
– Я никогда не видел тебя таким бледным. Твои губы были серыми.
Он выглядел таким грустным, разбитым, и я почувствовал это в глубине своей груди.
– Я…
– Ты больше никогда не должен так поступать со мной, – сказал он хриплым шепотом.
– Нет, – согласился я.
Его дыхание было прерывистым. Я не был уверен, что он осознает, что гладит меня по волосам.
– Поиски Петрова не стоили твоей жизни.
– Я все еще здесь, верно?
– Ты понимаешь, о чем я.
– Понимаю, – мне не нужно было с ним спорить, потому что я всегда точно знал, что он имел в виду в любой ситуации. Это то, что делало нас нами.
– Ты такой придурок, – ласково пробормотал он.
Я улыбнулся, почувствовав огромное облегчение, когда он наклонился, поцеловал меня в лоб, а затем выпрямился, все еще держа руку в моих волосах, покачивая головой.
– А теперь спи.
– Какой сегодня день?
– Среда, середина дня.
– Хорошо.
Я закрыл глаза.
****
Когда я открыл глаза, то увидел, что шторы задернуты и на улице царит полумрак. Боди снова набирал текст на своем рабочем ноутбуке, а на личном смотрел что-то похожее на «Аквамена».
– Что ты делаешь?
Он медленно повернул голову.
– Очевидно, смотрю режиссерскую версию «Лиги справедливости» Зака Снайдера и одновременно пишу умопомрачительный отчет.
– Почему?
– Потому что мой босс убьет меня, если я не сделаю это.
– Нет. Я имею в виду, почему именно этот фильм?
– Во-первых, его продолжительность 242 минуты. Это займет много часов, что очень хорошо. А во-вторых, мне нравится этот фильм.
– Хорошо, – сказал я, усмехаясь, понимая, что чувствую себя намного лучше уже только потому, что он рядом.
– Тебе стоит отдохнуть еще немного.
– Я только что проснулся, – проворчал я.
– И? – поддразнил он, сверкнув глазами и улыбнувшись мне. Он уже знал, что я собираюсь сказать, и теперь просто ждал.
Я хныкнул.
– Я голоден.
Он хмыкнул.
– Ну же, – простонал я. – Ты же знаешь, мне нужно поесть. Я всегда ем.
– Отлично, я проверю, что тебе разрешено, и если они дадут добро, я пойду и принесу тебе тот отвратительный бургер с луком, чили и сыром, который ты любишь.
– Ох, – вздохнул я. – Ты все еще любишь меня.
Он посмотрел на меня.
– Я никогда не переставал это делать.
Я только смотрел ему вслед, когда он выходил из комнаты. Такие вещи, как то, как он говорил со мной, чертовски сбивали с толку. Но он беспокоился, что я умру, и мне нужно было принять это во внимание. Неминуемая смерть все омрачает. И он действительно любил меня, я знал это. Я всегда буду его лучшим другом.
Пока я лежал, размышляя о своей жизни и обо всем остальном, я понял, что во мне находится катетер.
О, черт возьми, нет.
– Боди! – крикнул я.
Через несколько мгновений он снова появился в моей комнате.
– Да, я знаю. Я уже сказал твоей медсестре и объяснил, что еще через несколько минут ты начнешь вопить про трубку в члене и капельницу в руке.
И теперь, когда я об этом подумал, это тоже стало меня раздражать. Это была лента на моей руке. Как только я полностью проснусь, она начнет чесаться.
– Ты сказал им, что я голоден?
– Я как раз собирался это сделать, пока ты не заревел.
– Зарычал, – повторил я с обидой. – Я не реву.
Он закатил глаза.
– Тебе определенно лучше.
В этот момент мой желудок громко заурчал.
– Видишь?
Он сделал режущее движение рукой, чтобы я замолчал, и ушел. Я ждал столько, сколько было возможно - по крайней мере, целых две минуты, - и снова закричал.
– Прекрати, – крикнул он в ответ, где бы он ни находился.
Через еще один ледниковый период после этого он вернулся в палату с двумя медсестрами.
– Парень, ты не шутил, – сказала младшая из них, хмуро глядя на меня. – Он действительно осел, когда не спит.
– Я же говорил тебе, – Боди жестом указал на меня. – Он такой весь суровый и красивый, лежит себе спокойно, но стоит ему открыть рот, как тебе захочется задушить его подушкой.
Я собирался что-то сказать в свое оправдание, но старшая медсестра сделала знак, чтобы я замолчал.
– Я Грейс, это Летти, и мы позаботимся о тебе сегодня, заместитель маршала Редекер.
– Спасибо, – пробормотал я.
– Мы не кричим в больнице, – сообщила мне Грейс.
– Да, мэм.
– Теперь послушай. Эта капельница может
