Вне запретов - С. Р. Уотсон
Ха. Я смеюсь над собой. Боже, я был таким дураком.
В то время я был совсем другим человеком, чем сейчас. Я больше не тот наивный, невинный, романтичный парень. Большая часть этого умерла во мне много лет назад. И хуже всего то, что Селеста все еще верит, что я таким и остался. Я люблю ее всем сердцем, но что для нее лучше? Что лучше для меня? Останусь ли я с Селестой? Смогу ли я любить ее так, как она этого хотела? Смогу ли я возродить себя прежнего? Или мое сердце теперь принадлежит Шивон?
— Почему это происходит со мной? — кричу я, хлопая ладонями по столу, а затем крепко сжимаю лицо.
Я и раньше испытывал боль, но эта не похожа ни на какую другую. Потому что страдаю не только я, но и другие люди. Такое чувство, что я несу на себе тяжесть боли каждого. Все это потому, что я боюсь. Боюсь сделать выбор, боюсь причинить боль тому, кого люблю, и боюсь принять неправильное решение. На какое-то время я обрел душевный покой, но теперь игры разума вернулись. Это будет чертовски трудный этап в моей жизни.
Я доедаю еду, затем ставлю тарелку в посудомоечную машину. Нахожу два контейнера, в которые складываю остатки мяса индейки и овощей. Закрываю дверцу холодильника и на мгновение замираю.
— Что делать? Что делать? — продолжаю я говорить сам с собой.
В этот момент я слышу голос у себя за спиной.
— Что ты имеешь в виду «что делать»?
Я оборачиваюсь и вижу Селесту.
— О, привет. Э-э, я просто думал вслух и разговаривал сам с собой. Просто мне стало не по себе и подумал, что мне нужно выйти из дома и чем-нибудь заняться.
Селеста ставит на прилавок сумки с покупками.
— Что ж, если тебе нужна компания, я присоединюсь к тебе.
— Да, мне бы этого хотелось. Как насчет живого театрального шоу?
— О боже. — Она кажется очень шокированной. — Я целую вечность не была на живом представлении. Это звучит как фантастическая идея.
— Что ж, тогда…
— Только не говори мне, что «Мама Миа» идет! — быстро говорит она с волнением, перебивая меня.
Я посмеиваюсь.
— Нет, но это было бы идеально.
На лице Селесты появляется легкое разочарование.
— А-а-а, ладно. Я только что увидела это по телевизору, и просто подумала…
— Я посмотрел, сейчас ставят пьесу, о которой я никогда не слышал, но выглядит довольно забавно. Она называется «Странные сапоги».
— Это может быть не менее захватывающе. Забавно заниматься чем-то, ничего об этом не зная. Как будто смотришь фильм, даже не посмотрев рекламу о нем.
— Именно так все и будет. В любом случае, театр — это всегда хорошее времяпрепровождение. Представление начинается через час, так что нам лучше подготовиться.
— Ты хочешь сказать, что хочешь, чтобы я хорошо выглядела?
— Это свидание, не так ли?
Селеста улыбается.
— Да, да, это так. Я быстро!
Она убегает в ванную, чтобы привести себя в порядок.
ГЛАВА 9
Сегодня, вернувшись в кампус, я почувствовала странное облегчение. Я с головой погрузилась в работу, позволив подготовке к предстоящим экзаменам занять все мои мысли. Я знала, что риска столкнуться с Грейсоном нет, поскольку он все еще в отпуске. Не знаю, как университету удалось скрыть мое похищение, но я почти уверена, что богатство Майклзов и их желание сохранить лицо сыграли свою роль. Как бы выглядело, если бы студенты и выпускники узнали, что студентку похитили из дома профессора? Скандал, связанный с нашим романом, больше не был бы секретом, а никто не хотел запятнать их престижную репутацию. Впрочем, я не жалуюсь. Я с нетерпением жду возвращения к нормальной жизни, но не могу этого сделать под пристальными взглядами и градом вопросов. Даже мои преподаватели не знают. Декан всего лишь дал им указание допустить меня до следующего экзамена.
Я загоняю машину Джордан в наш гараж. Она собирается встретиться с друзьями и вернется домой поздно. Я вижу арендованную мамой машину, припаркованную на другом месте, и понимаю, что она здесь. Может быть, мама будет готова пойти куда-нибудь поужинать. Вставляю ключ в замочную скважину, уже думая о том, чтобы такое съесть. И замираю, когда вижу папу, сидящего на диване рядом с мамой. Прошло несколько лет с тех пор, как я видела его лично, и почти столько же времени с тех пор, как мы разговаривали по телефону. Я получила бесчисленное количество писем, поздравительных открыток с деньгами и даже несколько голосовых сообщений, но ничто из этого не заменит настоящего момента. Я не могу поверить, что он действительно здесь. Бросаю свой рюкзак на пол и подбегаю к нему, когда он поднимается во весь свой шестифутовый рост. Его серые глаза сверкают, когда он обнимает меня. Я смотрю на маму, которая все еще сидит. Морщинки беспокойства отражаются в складках ее бровей. Что-то не так. Это не дружеский визит, и мой отец не мог вернуться в Штаты из-за того что узнал, что со мной случилось. Я медленно высвобождаюсь из его объятий.
— Что не так? — спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другого. — Папа, почему ты здесь?
— Моя малышка всегда была сообразительной. — Бросается в глаза его сильный русский акцент. — Присаживайся, — подбадривает он.
Я сажусь рядом с мамой, а он — по другую сторону от меня. Я снова перевожу взгляд с одного на другого, желая, чтобы это зловещее чувство рассеялось. Не знаю, сколько еще смогу это выносить. Он умирает?
— Я слышал, что с тобой случилось. Вчера, перед тем как прилететь сюда, я провел весь день с ФБР в Вашингтоне. Просмотрев отчет, мы нашли несколько совпадений.
— Что? Я не понимаю. Зачем ФБР звонило тебе, и как они узнали твой номер?
Я начинаю трясти ногой и одергивать рубашку. Рок, Рик и Богдан были русскими.
— Это расследование привело их ко мне, детка.
Моя голова становится тяжелой, и возникает ощущение, что я нахожусь под водой. Делаю несколько глубоких вдохов. Этого не происходит. Неужели мой отец замешан в чем-то незаконном, из-за чего я оказалась втянутой в эту историю?
— Меня взяли в заложники и удерживали ради выкупа из-за тебя? — выпаливаю я.
— Позволь мне объяснить, милая.
— Я была… — кричу я и пытаюсь спрыгнуть с дивана, но он хватает меня.
