Теневая палитра - Тери Нова
Я не стал спрашивать, в чем ее выгода от этого странного монолога, меня интересовало другое:
– Ты всегда вот так выбалтываешь первому встречному занимательные факты о своих подругах?
– О, да брось! – Она замахнулась и ударила меня грязной тряпкой прямо в грудь. Той самой тряпкой, которой десять минут назад стерла с деревянной столешницы около дюжины отпечатков от стаканов с выпивкой. Если бы не все эти люди вокруг, я бы перегнулся, схватил ее за горло и вытряс всю душу. Но что-то подсказывало, что убийство подруги Элси – не лучшая стратегия по сближению с ней. – Во-первых, мы уже встречались. А во‑вторых, от тебя так и веет Лигой плюща, старыми деньгами и хорошими манерами. Будь ты подонком, не стал бы провожать Ви на работу.
Если бы она только знала.
Я подавил саркастичный смешок.
– Внешность бывает обманчива. – Взглянул туда, где Элси наконец перестала притворяться, что ей все равно. Теперь она стояла боком к парню, который что-то воодушевленно рассказывал, жестикулируя обеими руками со скоростью вращения вертолетных лопастей. Все ее внимание было сконцентрировано на подруге, губы плотно сжаты, а брови так тесно сведены вместе, что хмурая складка между ними превращала все лицо девушки в один сплошной кричащий сигнал о приближающемся взрыве. Я не видел ее рук, но мог поклясться, что они были стиснуты в кулаки, уверен, Элси гадала, о чем мы разговаривали.
Медленная музыка, звучащая из огромных колонок, висящих по обе стороны от бара, вибрировала на той частоте, что обычно вызывала у более эмпатичных людей желание подпевать и медленно покачиваться в такт. Я сидел неподвижно, глядя на девушку с сиреневыми волосами поверх угловатого плеча ее подруги, и пытался расшифровать смесь ее эмоций.
Злость? Ревность?
– Вот черт, она смотрит? – Восторженный шепот Рин ворвался в уши, я взглянул на нее, не совсем понимая ее неподдельную радость. – Только не двигайся, позже ты, возможно, скажешь мне спасибо.
Я не успел среагировать, когда Рин почти легла на стойку и, потянувшись к моему уху, тихо прошептала:
– Посмейся, только не так, как будто я пошутила, а так, словно мы сейчас флиртуем.
Дистанция была короче допустимого, я видел каждую широкую пору на ее коже и капли пота, собравшиеся над узкими бровями. От нее пахло слишком сладкими духами, из-за чего мне захотелось чихнуть, а потом как следует высморкаться. Все внутри протестовало желанию рассмеяться, изображая флирт, мое отвращение к чужим телесным жидкостям сейчас достигло апогея. Но также была другая вещь, которая не давала голове покоя.
Я не был силен в общении с противоположным полом, все мои навыки сводились к получению физической разрядки с минимальными временными затратами, я не водил девушек на свидания, не пудрил им голову враньем про долго и счастливо и уж точно не пытался сделать так, чтобы на меня обратили внимание. Но это был совершенно другой, вышедший из-под всякого контроля случай, и за неимением большего я почему-то решил слепо довериться эксперту.
Не сводя глаз с Элси, я практически прислонился щекой к щеке ее подруги и искривил рот в соблазнительной усмешке.
– Ну как? – спросила Рин. – Сработало? – Теперь в ее голосе было меньше уверенности. Будет забавно посмотреть, как она объяснится перед Элси, потому что я был уверен, что подруги так себя не ведут.
Но мне настолько не терпелось подтвердить свою теорию, что я снова вернул внимание к Элси. Та почти не могла скрыть ярости, подбрасывая углей в костер моего эго. Я почти видел пар, идущий у нее из ушей. Решив убедиться наверняка, я повернулся так, что мои губы оказались прямо напротив мочки уха Рин, как будто я собирался что-то сказать. В этот момент губы Элси приоткрылись, опередив мои, и мне удалось прочесть отчетливое «мудак», прежде чем она выскочила из-за барной стойки и упорхнула собирать стаканы. Все мои внутренности буквально танцевали, ликуя в осознании: она ревновала.
– Я твой должник, – смеясь, сказал я Рин, наконец отстраняясь.
– Это точно, – фыркнула та. – Повезет, если не придется искать новое жилье. И клянусь богом, если ты обидишь ее, я проведу тебе кастрацию горлышком разбитой бутылки, – обронила она, прежде чем уйти.
Остаток вечера Элси игнорировала мое существование с большим усердием, чем до нашего маленького спектакля. Но теперь, как ни странно, это посылало проблески надежды. Я достал телефон и погрузился в работу, читая детали нового судебного дела моей возможной следующей жертвы.
– Мы закрываемся. – Вслед за холодной пощечиной слов звонкий щелчок ногтя обрушился на мой по-прежнему полный стакан. – Допиваешь?
Оторвав взгляд от телефона, я столкнулся с целым набором невысказанных ругательств, скрытых в радужках цвета горячего шоколада. Улыбки никогда не были частью моей натуры, по крайней мере искренние, не вызванные многочисленными тренировками выражений лица. Но за последние несколько недель я не раз ловил себя на мысли, что улыбаюсь всем своим существом.
– Нет. – Я потянулся в задний карман шорт, чтобы достать оттуда бумажник.
– Клянусь богом, если ты вытащишь оттуда еще хоть одну купюру, я затолкаю ее тебе в глотку, – зло оскалилась Элси.
– Достаточно было сказать «за счет заведения», – небрежно бросил я.
– Это было бы так, если бы мне не пришлось платить за твою придурь из своего кармана. К счастью, той сотни достаточно, чтобы покрыть ущерб. Вопрос в другом: ты не притронулся к пиву в прошлый раз, не выпил ни капли сегодня, на какой черт заказывать напиток, если не пьешь? Ты в завязке?
Теперь я чуть было не засмеялся вслух.
– Я не пью алкоголь совсем, – честно ответил я. – Но сидеть в баре со стаканом воды слишком ненормально даже для меня.
На самом деле сливаться с толпой проще, когда делаешь то же, что и другие. Обычно никто не замечает, сколько шотов ты опрокинул за ночь, если только в его планы не входит тебя напоить. А еще у собеседника формируется ложное чувство солидарности на границе с безопасностью, когда ты делаешь логичные
