Потустороннее в Ермолаево - Елена Ликина
– Ууух, раз! Ну-ка два! Отведай, поманиха-матушка веничка берёзового. Ядрёного!
Поманиха вертелась, перекатывалась с боку на бок, маска отлетела в снег, волосы мочалом занавесили лицо. Но когда ей удалось вскочить на ноги, на миг открылось Анне рыхлое оспинами покрытое рыло, зыркнуло злобно красными сощуренными глазами. Зашипев, подхватилась поманиха и прыжками унеслась за забор.
Лохматый же коротышка повернулся к Анне, рявкнул сердито:
– А ты чаво расселася? Ну??!
И тут же спало оцепенение, ноги сами понесли Анну к дому.
Возле крыльца баба Оня весело переговаривалась с гостями, те смеялись, потуже затягивали мешок.
– Аннушка! – повернувшись к растрёпанной Анне, всплеснула руками бабка. – Что с тобой, деточка?
Анна хотела ответить, но только раскашлялась.
– Пойдём-ка скорее греться, я тебя совсем заморозила!
Дома, напившись чая, смогла Анна сбивчиво рассказать про очередное своё приключение.
– Ума не приложу, кто ж то был? – разохалась бабка. – Мороку навела, говоришь, да к баньке потащила?
– Старичок, что мне помог, её поманихой назвал.
– Вот ведь окаянная! Давно к нам не забредала! Поманиху никто не жалует. Ни люди, ни духи нечистые, даже для своих она нехорошая, скользкая да брехливая. Во всем свою выгоду ищет, козни строит, ужом изворачивается. Оттого и не принимают её, ото всюду гонят. Нынче, Аннушка, много беспутных повылазило – бесы, шуликуны, анчутки. Дюже они людей не любят. Норовят обмучить да извести.
– А ваши помощники?
– Они другие! Суседушко да кикуня в дому хозяйствуют, баенник собратьев привечает да за двором следит, пока дворовый в спячке. Тебе вот сейчас помог.
– А в бане кто-то был!
–То баенник гостей принимал. Вот поманиха и сунулась, а тебя, видно, как плату потащила. Хочется и ей в баньке попариться, косточки погреть. Завтра, Аннушка, соберу в корзинку кусочек мыла, веник свежий да ломоть ржаной булки с сольцой. Отнесём баеннику, отблагодарим за помощь. А к суседушке сейчас сходи, поставь в любимое местечко каши, – баба Оня щедро положила в плошку гречневой дымящейся разварки, духовитой, с мясцом да зажаристым луком. – Поклониться не забудь ему, скажи спасибо!
9
С утра пораньше дед Семён притащил ёлку. Деревце было маленькое и очень пушистое. Мягкие частые иголочки словно шёлковые скользили под пальцами.
– Раньше-то у меня во дворе ель росла, – вздохнула баба Оня. – Потом уж пришлось срубить.
– Зачем же?
– Надо было. Не спрашивай, деточка, – голос бабки дрогнул, она спешно отвернулась. – Вишь, какую красавицу Семён выбрал. Днём обряжать станем, пока же пусть в чуланчике подождёт.
По просьбе бабки Анна перенесла пушистое деревце, а потом засобиралась на улицу подышать.
– Ты, Аннушка, по сторонам-то гляди! – как обычно велела баба Оня. – Осторожнее будь. Поняла?
– Не волнуйтесь, я теперь учёная!
Анна выскочила во двор, пробежалась по тропинке туда-сюда, попрыгала, разминаясь.
Светлая радость переполняла её. Ёлка, предстоящий праздник, баба Оня, ставшая за короткое время такой, родной наполняли счастьем, возвращали в чудесное время детства.
Анна всё прислушивалась к себе, пыталась понять – отчего же так спокойно воспринимает происходящее. Почему не бежит из деревни со всех ног? Ей было не столько страшно и странно от происходящего, а скорее привычно, словно она всю жизнь прожила рядом с диковинными соседями и свыклась с ними.
Задумавшись, Анна добрела до обрыва. Немного полюбовалась рекой. Сверху смотрелась та прозрачной хрустальной лентой. Укутанные инеем ивы подступали к самому берегу, низко склонялись к ледяной поверхности. Впечатление портило лишь темное пятно вдалеке. Анна щурилась, пытаясь рассмотреть, что там, но так и не поняла – то ли прорубь то была, то ли просто лежало что-то на льду.
Днём наряжали ёлку.
Игрушки, что достала из сундука баба Оня, были удивительные, совсем непохожие на современные.
– От прабабки остались, – похвасталась Оня. – Уж я их так берегу.
Анна с трепетом рассматривала деревянные домики, грибочки, картонных зверюшек, Мороза и Снегурку, сделанных словно из ваты. Были здесь блестящие сосульки, длинные бусы из стекла, хлопушки в виде больших конфет, орешки в золочёной фольге. Один шар понравился Анне особо —хрупкий и прозрачный, скрывал он внутри балеринку в пышной пачке, застывшую в нескончаемом фуэте.
Когда зажгли свечи, Анна даже глаза закрыла – так сильно, так остро нахлынули воспоминания. Смолистый крепкий аромат деревца напомнил отчего-то о лете. Ясно представилась тропка, по которой ходили с бабушкой в лес, опушка, поросшая цветами и мягкий влажный мох, среди которого росли крепенькие новорождённые грибы…
– Хороша получилась ёлочка, –
