Мой муж — зомби (СИ) - Катерина Траум
— Нина Аркадьевна ушла? — спросила я у него, с интересом приподняв крышку на одной из сковородок.
Потрясающий запах пряной индейки и тушёных овощей: уж чего, а умения готовить у этой бабульки не занимать. Желудок жалобно заурчал на обещание еды, и воспоминания о голодном зомбаке уже не были способны унять аппетит. Сегодня — никаких диет и рукколы, это точно.
— Ага. — Матвей кивнул, а затем добавил как-то без особого энтузиазма: — Я с ней маленько разговорился, попросил не ходить лишний раз на ваш этаж — вроде как у вас так бурно медовый месяц начался, что даже мне стонами мешаете. Она обрадовалась, обещала за вас свечек в церкви наставить.
— Это же не станет проблемой? — на всякий случай уточнила я, потянувшись к верхнему шкафу за тарелкой.
— Ну, от одной свечки за здравие твой муженёк точно не оживёт, не волнуйся, — усмехнулся Матвей. — Лишь бы над ним самим ничего шептать не начала, а то знаешь — в Бенине сильные шаманы, но наши знахарки иногда и покруче загнуть могут. Дай там кружку заодно.
Я подтянулась повыше и добыла ему кружку — попалась та, которую в шутку дарили Вадику на мальчишнике: с негром из «Порнхаба» и надписью «секс-инструктор». Не без подкола поставив её перед Матвеем, я как можно более невинно спросила:
— А ужин? Тут на целую армию наготовлено.
— И всё — с солью, — грустно вздохнул он и покрутил кружку, оценивая картинку. — Класс. Будет моя, пока я тут вынужденно прописался. Как там правильно… «Тренеры не играют»?
От его тоскливого вида я невольно ощутила укол вины: совсем забыла попросить Нину Аркадьевну приготовить какое-нибудь блюдо без соли. И тут же потрясённо моргнула, поражаясь самой себе — чтобы я, и вдруг ощутила себя виноватой? Сожаления — для хронических неудачников.
И всё же пришлось наудачу залезть в духовку, где ожидал часа десерт: три красиво зарумянившихся тарта с лесными ягодами. Бабулька расстаралась для такого дня.
— Ну, тут соли быть не должно, — бормотнула я, с помощью прихватки вынув противень.
— Если ты предлагаешь мне в ближайшие недели есть одни сладости, то кажется, готовить придётся себе самому. Не впервой, — поворчал Матвей, однако пододвинутую ему тарелку с тартом взял.
Плеснув себе кипятка, вытащил из кармана джинсов маленький марлевый мешочек, наполненный какими-то травами, и сунул в кружку. По кухне пошёл цветочно-прелый запах, похожий с тем, который источали его сигареты. Я поморщилась и спешно положила себе индейки.
— Так выходит, тебе уже приходилось… поднимать зомби? Раз не впервой? — устроившись с ужином за барной стойкой, которой заканчивался ряд кухонных шкафов, решила я разбавить неуютную обстановку.
Иди в столовую было лень, и похоже, Матвей это разделял — усевшись напротив меня со своим непонятным чаем и тартом, он принялся уплетать еду, между дел пояснив:
— Приходилось. Но с куда более благородной целью, чем сейчас. В племени, рядом с которым я жил, порядки суровые: если отец семьи умирает, всех женщин, включая дочерей, тут же отдают замуж. От инфекции умер один работяга, у него остались жена и дочь-подросток. Их бы разлучили, и тогда они попросили меня временно поддержать жизнь в их отце и муже. Я согласился, и как только они собрали денег, чтобы перебраться подальше от местного вождя в Порто-Ново — закончил действие чар и похоронил беднягу сам.
Наверное, он ждал, что такой рассказ вызовет у меня восхищение, но я лишь поняла: похоже, он и впрямь жил в Бенине. Нарочно подобный бред не придумать. Прожевав кусочек восхитительно мягкой индейки, уточнила:
— И как долго ты держал ходячего мертвеца в прошлый раз?
— Около трёх недель. Но те женщины заботились о нём сами, — он шумно отхлебнул чаю и закусил тартом.
— Не понимаю. Ты же русский: и фамилия наша, и мордашка. Каким ветром тебя могло занести в Африку?
Невольно остановила взгляд на его предплечьях, испещрённых странной символикой. Вспомнив, как чёрточки, снежинки и кружки подсвечивались изнутри во время ритуала над Вадимом, заёрзала на высоком стуле. Это, определённо, самый дикий ужин с мужчиной, какой у меня был.
Матвей усмехнулся и вдруг задрал повыше рукав футболки, обнажая плечо. Вместо новых символов вуду там показалось куда более потускневшее тату: «A() Rh+».
— Так ты что, солдат? — удивлённо ахнула я: уж на кого, но на вояку он точно не был похож! Да и какие русские солдаты могли быть в Бенине?
— Нет, конечно, — закатил он глаза и сунул в рот последний кусочек тарта. — Я — врач. Точнее, хотел им быть, пока меня не забрал на службу Барон.
— А поподробнее?
— А поподробнее — когда мне было пятнадцать, мы с мамой уехали спасать третий мир от очередной их заразы с миссией Красного креста… Так и остались там, где были нужны. Духом и телом.
— А дальше? — я забыла жевать и ждала увлекательнейший рассказ про африканские племена, но Матвей вдруг отставил пустую тарелку и поднялся:
— У меня так от от одного сладкого задница слипнется… А дальше, как ты сама выразилась, демо-версия кончилась: остальное по таксе, — фыркнул он на моё разочарованное выражение лица.
— Не очень и хотелось, — недовольно протянула я: изобразить полное безразличие не вышло.
Найдя в недрах холодильника бутылку кефира и пару яблок, Матвей взял их вместе с чаем и удалился на второй этаж. Я задумчиво поковыряла свой ужин ещё немного, но неудовлетворённое любопытство напрочь отбило желание есть. С тоской подумала, что всё оставшееся содержимое кастрюль придётся смыть в унитаз — для Нины Аркадьевны надо сделать вид, будто ужинало ещё двое мужчин.
Что ж, остаётся надеяться, что метастазы добьют Владимира Сергеевича поскорее: от трёх недель в доме с чокнутым вудуистом и зомби я сама могу поехать головой.
Глава 7
Струящаяся насыщенно-синяя ткань облепляет тело как вторая кожа, высокий разрез демонстрирует стройность бёдер, классическая длина в пол — как обманка, обещающая целомудренность. Большие серебряные птицы-заколки на плече и тазовой косточке… И сверкающие туфли на умопомрачительном каблуке, компенсирующие средний рост.
Я идеальна. С голливудской улыбкой делаю шаг к лестнице, и вдруг чувствую, как за руку меня берёт Вадим. Поворачиваю к нему голову для дежурного поцелуя в щеку, но натыкаюсь на застывшее ледяное стекло в некогда голубых глазах.
— Что ты со мной сделала, стерва?! — громом раздаётся в ушах его вопль, и я с визгом отскакиваю от скалящегося зомби…
Бум! Бац! Кубарем качусь
