Принцесса мафии - М. Джеймс

Но я не хочу, чтобы меня прятали. Я не хочу ждать, ничего не зная, не имея возможности помочь, пока люди, которые мне дороги, находятся в опасности.

Однако, похоже, мне не дадут выбора.

Остаток пути до убежища проходит в холодном молчании. Я держусь как можно дальше в машине, вглядываясь в темноту, пока мы выезжаем из города и направляемся куда-то еще. Возможно, куда-то в сельскую местность на севере штата Нью-Йорк, где находится одна из конспиративных квартир моего отца.

Вдали от мест, где меня никто не достанет.

Только я и Лука.

Как бы я ни злилась на него, эта мысль вызывает дрожь по позвоночнику, и не совсем в плохом смысле.

Он неподвижно сидит на боку, челюсть сжата, взгляд устремлен прямо вперед. Он не двигается и не говорит, и мне интересно, о чем он думает.

Интересно, что он имел в виду, говоря о том, что преподаст мне урок.

Когда мы добираемся до убежища, уже очень поздно. Как я и ожидала, оно находится в роще деревьев, немного в стороне от горы. Мы подъезжаем к двухэтажному деревянному домику с закрытыми ставнями окнами, который выглядит очень грозно.

Бруно открывает дверь, и Лука выскальзывает первым, обходит вокруг, чтобы открыть мою дверь и помочь мне выйти.

— Осторожно, — отрывисто говорит он, когда я ступаю на гравий, и мои каблуки подкашиваются. — Возьми меня за руку.

Мне не нужна его помощь. Я даже не хочу прикасаться к нему. Но было бы еще унизительнее упасть на гравий и заставить его поднимать меня с него, поэтому я жестко беру его за руку и иду за ним по тропинке.

Лука крепче сжимает мою руку, доставая свой телефон, как будто думает, что я могу попытаться сбежать, и подносит его к замку на двери, сканируя его. Как будто здесь есть место, куда я могу убежать, с горечью думаю я. Я не смогу вернуться в город. Я застряла здесь, с ним, нравится мне это или нет.

А мне не нравится, твердо говорю я себе, предпочитая не обращать внимания на то, что я чувствовала раньше при мысли о том, чтобы остаться с ним наедине, вдали от тех, кто мог бы контролировать или осуждать наше поведение.

Лука заталкивает меня в дом.

— Сообщи Витто, что она в безопасности, — говорит он Бруно. — И предупреди остальных мужчин, что мне может понадобиться подкрепление. Пусть они сначала разберутся с тем, что происходит в городе.

Еще одна дрожь пробегает по мне. Значит, мы одни. И так будет еще долго?

Не знаю.

— Да, сэр, — резко отвечает Бруно, и Лука закрывает за нами дверь, громкий писк сигнализирует о том, что замок снова сработал. Помимо цифрового замка, на внутренней стороне двери есть три засова, тупиковый замок и тяжелая цепь, которую Лука защелкивает, пока я стою там, еще до того, как он включит свет.

Когда он это делает, у меня перехватывает дыхание, когда я осматриваюсь.

Это совсем не похоже на особняк, в котором я живу дома. Если бы я не знала лучше, то подумала бы, что это дом для отдыха. Здесь нет парадного фойе, только выложенный плиткой подъезд, где мы снимаем обувь и попадаем в большую гостиную с деревянным полом, уставленную мягкими диванами и креслами, толстым ковром, деревянным журнальным столиком и книжными полками, расположенными перед массивным каменным очагом и вокруг него. Потолок украшают открытые балки, и в целом дом производит впечатление уютной хижины, вплоть до кашемирового текстиля, наброшенного на кресла и диван. Он почти похож на пещеру, учитывая, как плотно закрыты окна. Здесь четыре двери: одна справа от меня, две слева и еще одна в дальнем конце комнаты, по крайней мере одна из которых, как я предполагаю, ведет на кухню, скорее всего, та, что в дальнем конце. Наверх ведет деревянная лестница, где, как я предполагаю, находятся спальни.

Я чувствую, как мое лицо пылает от осознания того, что мы с Лукой будем спать в одном доме. Конечно, по отдельности, я не могу себе представить, чтобы он позволил себе такую вольность, как попытка разделить со мной постель до того, как мы поженимся, но, с другой стороны, человек, прижавший меня к стене в ресторане, может позволить себе любые вольности.

А сейчас мы одни.

— Как долго мы здесь пробудем? — Спрашиваю я, складывая руки на талии и с тревогой глядя на Луку.

— Пока я не получу разрешение, или кто-то не даст нам знать, что можно возвращаться.

— И ты не знаешь, как долго это будет продолжаться?

— Нет. — Голос Луки резкий, отрывистый. — Не знаю. Есть еще вопросы, Катерина?

Он раздраженно переминается с ноги на ногу, и я замечаю, что его брюки выглядят тесноватыми. Почти как будто он возбужден, но я не могу представить, почему, разве что он воображает, что может сделать со мной здесь, пока мы одни.

Эта мысль не пугает меня так сильно, как должна, и не злит так сильно, как должна. Мы все равно будем спать вместе, шепчет в моей голове маленький, коварный голосок. Когда мы поженимся. Почему бы не узнать, каково это? Почему бы не исследовать все то любопытство, которое он пробудил во мне здесь? Не похоже, что мне есть чем заняться.

Если не считать того, что я не хочу доставлять ему удовольствие иметь меня до свадьбы. Он сгорает от желания, я это знаю, и не столько потому, что хочет меня, сколько потому, что вряд ли Лука Романо когда-либо желал чего-то такого, что не мог бы получить мгновенно. Мне доставляет удовольствие использовать эту небольшую власть над ним, заставляя его ждать нашей