Босс под Новый Год (СИ) - Ева Маршал
«Ты о чем?»
Копирую его смайл.
«Я не намекаю, милая Золушка. Предпочитаю действовать;)»
В лицо бросается краска. Низ живота приятно тянет от воспоминаний о ласках, которым меня подвергли добровольно-принудительно. Ловкий язык, умело порхающий там, где… больше всего хотелось!
— Черт! — ругаюсь, стискивая бедра, а пальцы сами собой проникают в трусики…
Оргазм пронизывает тело мгновенно. Мне многого и не надо, хватило припомнить увиденный под утро сон и пару моментов из наших с Романом приключений.
«Подумай об этом. Я в офф. Без связи до вечера. Не скучай»
И все! Ни поцелуйчика, ни сердечка!
Я и не думала раньше, что такие незначительные вещи имеют для меня значение. И сама не отличалась подобными излишествами. Но сейчас почему-то остро их хотелось. Будто раз позволив себе отступить от собственных правил, навсегда изменилась. Стала более женственной и милой. Девчонкой!
Вздыхаю и принимаюсь одеваться. Пора бы позавтракать или, скорее, уже пообедать. Я умудрилась продрыхнуть до половины второго. Организм взял свое.
На каникулах я позволяю себе расслабиться. Объедаюсь вкусностями — мама и отчим как будто соревнуются в кулинарном искусстве. О лишних килограммах не переживаю, они сойдут сами при моем темпе работы.
Мы с мамой долго гуляем по заснеженному лесу, начинающемуся сразу за домом. Местные натоптали там троп. А после дядя Миша отогревает нас в бане, ловко охаживая березовыми вениками.
Через день в гости приезжает дядя Антон с семьей, и мы с ним, его старшим сыном и дядей Мишей гоняем на снегоходах. Разве что от зимней рыбалки я отказываюсь, оставив это занятие суровым мужчинам.
Еще день провожу в обществе родителей. Думаю только о приятном: о том, как утру нос шефу, положив заявление на стол, и о новой работе, где мне так все понравилось на первый взгляд. И, конечно же, о Романе.
Мы с ним изредка переписываемся, и я даже почти привыкла к его сухим коротким фразам, которые внезапно перемежаются с острыми намеками, что бы он ни говорил.
С нетерпением жду нашей новой встречи в Москве, и одновременно опасаюсь, что она может стать последней. Как бы хорошо нам не было вместе, но следует определиться, кто мы друг для друга. В каком я статусе?
Словам мужчины хочу верить, но не верится. Слишком все у нас началось не классически. Я ничего о нем не знаю, он не распространяется. Да и вообще, страхов больше, чем ожиданий.
Стараюсь не думать лишний раз о будущем, наслаждаться отдыхом в приятной компании и днем это даже отлично получается, а ночью… гуляю на морозе столько, чтобы засыпать, как только голова коснется подушки. Решила ведь не портить себе новогодние праздники.
Но всегда есть “но”.
Идиллию портит тетя Катя, заявившаяся накануне Рождества, как всегда без приглашения и вместе с мямлей-мужем и тремя великовозрастными дочурками.
Стоит этой семейке перешагнуть через порог, и разверзаются врата ада.
— Я бы такую плитку не выбрала. Правда, Семен? Сюда бы подошла с красным оттенком, — практически с порога заявляет незваная гостья.
Дядя привычно бурчит что-то невнятное, вроде как соглашаясь. Мама поджимает губы, проглатывая хамство.
Дядя Миша терпит только ради мамы. Его бы воля, он бы уже смазал им лыжи на выход. Невоспитанные племянницы уже несутся по лестнице на второй этаж, внизу остается только старшая.
Я поднимаюсь и молча иду за ними.
— Я буду спать здесь! — орет Влада, средняя из трех сестер, пока младшая обследует спальню родителей, выдвигая ящики комода.
Ненавижу!
— Не будешь, — заявляю я.
— Это еще почему? — Глядит на меня с прищуром это исчадие.
Из всех трех Влада самая противная, вся в тетю Катю.
— Потому что здесь сплю я. Это — моя комната.
— Подумаешь! — Кривит губы сестренка.
— Мама тебе скажет и… — влезает в наш разговор Варя, самая младшая и самая глупая из всех трех.
Я молча закрываю перед ними дверь и приобняв за плечи направляю к лестнице.
— Идите за стол, пожалуйста. Угощение стынет.
Поесть сестры любят едва ли не больше, чем совать нос в чужие шкафы и дела.
Мы спускаемся, и я едва сдерживаю позыв придать им ускорение традиционным образом. А внизу типичная картина, на которую я насмотрелась еще в детстве.
— Кто же так готовит этот салат? Все знают, что нужно класть докторскую колбасу. Почему здесь нет ни кусочка колбасы? И порезано все слишком крупно. Надо резать помельче! — визгливо возмущается тетя, на тарелке которой лежит целая гора пищи.
Ну да: попробовать надо все. Такой принцип. Только в случае тети Кати он звучит: попробовать надо все и обязательно раскритиковать в пух и прах.
Мама что-то пытается мямлить, беспомощно посматривая на мужа. Дядя Миша изо всех сил старается быть вежливым и не сорваться. Дядя Семен молча уплетает все, что ему положено, не взирая на недостающие ингредиенты и неточность их форм. Вика, самая старшая из дочерей тети Кати, картинно кривит нос, и бормочет, что она на диете, а тут, видите ли нет ничего подходящего, могли бы и позаботиться о любимой родственнице.
Сорвавшись, вскакиваю и кидаю ей на тарелку соленый огурец, а тете подвигаю нож и колбасу.
— Вот. Можете крупное порезать, а недостающее добавить.
Все в ужасе молча смотрят на меня. Дядя Миша одобрительно кряхтит.
— Тебе бы к психологу сходить… — бубнит Вика, а ее сестры хихикают.
Похоже, они недолюбливают старшую сестренку.
И тут тетя Катя решает, что самое время припомнить мне, как грустно они провела эти праздники, мотаясь на перекладных, сколько денег зря потратила и кто в этом виноват.
Я делаю вид, что мне совершенно неинтересны ее вопли, ем спокойно, мамуле подкладываю салатиков, улыбаюсь дяде Мише. Почему-то истерики тетки меня совершенно не трогают. Даже когда она срывается на визг, я лишь недоуменно изгибаю бровь.
— Вы совсем одичали в своих странствиях. Предупредили бы, что приедете, я бы вам всем купила в подарок по книге этикета.
Теть Катя задыхается от ярости, но, видимо, в моем взгляде и поведении считывает нечто такое, что затыкается и молча ест салат. Она надута, как жаба, и я понимаю, что рано или поздно сорвется на очередную порцию визга, но лишь хмыкаю про себя.
Не в этот раз, тетя Катя.
Не в этот раз.
Отмечаю и позитивные моменты с другой стороны. Мама под моим суровым взглядом не соглашается уступить гостям свою спальню, и им приходится ютиться всем в одной-единственной гостевой комнате на первом этаже. Дядю Семена сразу же выгоняют на диван в гостиную, но кажется, ему все равно.
