Босс под Новый Год (СИ) - Ева Маршал
Невольная мысль приходит так внезапно, что я останавливаюсь, не донеся вилку до рта.
— О чем задумалась? — Смеется дядя Миша и ворчит: — Зин, да прекрати ты про эти болячки говорить, дай ребенку поесть! Тебе по этому ящику еще не такое расскажут. Садись уже. Чего тебе положить, твой любимый салатик? Курочку?
— Давай салатик.
Мама, довольно улыбаясь, наконец присаживается, позволяя за собой поухаживать. Эти двое смотрят друг на друга с такой нежностью, что у меня колет в носу. Я так рада за маму. Она заслужила быть счастливой.
Какое-то время мы едим, общаемся, делимся новостями.
— Алин, мне тут тетя Катя звонила, сказала, что говорила с… мужчиной, — внезапно выдает мама.
От неожиданности курица с овощами встает поперек горла, и я принимаюсь кашлять. Дядя Миша участливо наливает мне стакан минералки.
— Было дело, — отвечаю, справившись с организмом.
— Сказала, хам какой-то, трубку бросает, — продолжила осторожно мама.
— Как бы нам с этим хамом познакомиться? Хороший, похоже, человек, — продолжает дядя Миша.
— Как тебе не стыдно! — Мама смотрит на него с укором.
— Не стыдно ни капельки! — бурчит отчим, подливая маме шампанское и вопросительно смотрит на меня.
Я киваю и протягиваю ему свой бокал. И все-таки отвечаю:
— Ну, если вопить в трубку сиреной, то не удивительно, что любой нормальный человек, который имеет хоть капельку самоуважения, ее бросит. Рома вообще подумал, что это какая-то сумасшедшая.
— Его зовут Роман? Хорошее имя. И чем этот Роман занимается? — в маминых глазах сияет любопытство.
— Да… — я теряюсь, не зная, что сказать, но потом нахожусь: — У него свой бизнес. Мы познакомились на конференции.
Подозреваю, что даже не слишком ошиблась в выводах. Если, конечно, мои фантазии о спецагенте вдруг не окажутся правдой.
От подозрений становится немного смешно, еще и пузырьки остро щиплют нос.
— Он хороший человек? Не женатый? — Подозрительно глядит на меня мама.
Блин! Следующие вопросы будут вроде: «Когда свадьба?» и «Как назовете детей?», что мне совсем не нравится. Пожалуй, стоит съехать с этой ненавистной мне темы.
— Мама, это не важно. Может, мы больше не встретимся вовсе, — произношу твердо и даже немного сухо, недовольно. — Лучше вы мне расскажите, второй этаж тоже доделали? А там будет для меня комната, или мне тут на диванчике постелите? Если честно, я ужасно устала и хочу спать.
Мама напрягается и расстроенно поджимает губы. Не сразу переключается на новую тему. Но я действительно не готова сейчас обсуждать свою личную жизнь, которая вроде бы и есть и которой в то же время, возможно, совсем нет. Все слишком зыбко.
Хорошо, в нашей семье вся неделикатность отошла теть Кате. У нас таких не водится.
— Обижаешь! — Подхватывается дядя Миша, отставляя приборы и громко отодвигая стул.
Он готов действовать, чтобы меня точно не поставили в неудобное положение еще одним вопросом. И я не ответила на него столь же категорично, как сейчас перевела тему.
Я тоже поднимаюсь, извиняюще улыбаясь маме. И она отвечает нежной материнской улыбкой. Любимой доченьке все прощается.
Смеюсь. А дядь Миша продолжает:
— Для тебя целая собственная комната есть. Зина уже постелила. Идем скорее. Заодно посмотришь, какой мы там ремонт отгрохали — ди-зай-нер-ский! — нарочно произносит он по слогам.
Комната и правда прекрасна. Мама явно воспользовалась моим советом и активно тренировала насмотренность. Картинка получилась точно из журнала.
— Мамуле теперь запросто можно подрабатывать дизайнером. — Хвалю я под звонкий смех отчима.
Все здесь в природных тонах. Белое, бежевое, приглушенно-зеленое. Немного ковки, немного дерева, мягкий текстиль. Милые занавесочки, застеленная по науке кровать. Живая елка в углу мягко мерцает гирляндой. Все то, о чем мама мечтала, когда мы еще ютились в тесной двушке… Набитой доверху родственниками каждое лето.
— Мама, пообещай мне одну вещь? — прошу хрипло, еле справляясь с комом в горле.
— Какую, солнышко?
— Чтобы ноги тети Кати в этой комнате не было. Ни ее, ни ее дочурки. Поклянись!
Поворачиваюсь и строго гляжу в глаза родительницы. А позади одобрительно подмигивает дядя Миша, демонстрируя мне два поднятых вверх больших пальца.
— Но как же? Она ведь…
— Мама! Пообещай! А то… А то я еще целый год не приеду или даже два! — Перехожу к угрозам.
— Какая сердитая! Ладно… Я попробую, конечно.
Такой ответ далек от идеала, но хоть что-то.
— Я прослежу. Если надо, навесной замок повешу, — шепчет дядя Миша из коридора.
— Иди ты! — беззлобно огрызается мама, обнимая меня перед сном.
Быстро покончив с водными процедурами, с удовольствием опускаюсь на мягкую постель с хрустящим бельем, которое пахнет лавандой. Похоже, где-то здесь припрятано саше «добрый сон», мама такие штуки обожает. С тех пор, как дядя Миша взял на себя заботу о финансовом благополучии семьи, она занялась уютом, и у нее чудесно получается.
Уже проваливаясь в дрему, вспоминаю о том, что не поставила мобильный на зарядку. Приходится вставать.
Ложась обратно, привычно проверяю сообщения, и сердце ускоряется, когда вижу непрочитанное от контакта «Принц».
Мы как раз шутили о Золушке, когда я его создавала, вот и записала Рому так. Непривычно, но даже приятно. Выделяется среди «Мария Горгаз» и «Георгий Поставщик», которых у меня полный мессенджер.
Открываю сообщение, в котором всего одно слово:
«Долетела?»
— А где хоть один смайлик? — возмущаюсь я.
Как-то слишком сухо и официально.
Несколько раз пишу ответ и стираю. Определившись со стилем, отправляю ответ:
«Да. А ты?»
Максимально коротко и бесстрастно. Совершенно не соответствующе той гормональной буре, что бушует внутри.
Жду реакции, но телефон молчит. Проходит минута, другая, а я как дура все пялюсь в экран. Ничего. Рассердившись, вырубаю звук и прячу устройство под подушку. Отворачиваюсь.
Сон не идет. Кажется, что внутри завелся таймер, который отсчитывает мгновения до момента, когда я сорвусь и снова проверю, не ответил ли мне Рома.
Ответ получаю только утром. И он чуть более эмоциональный и подробный:
«Долетел, все хорошо. Была пересадка, мало времени. Как ты? Скучаю».
Но никаких сюси-пуси.
— Похоже, ты привык писать только по делу… — бормочу сонно и потягиваюсь, не выпуская из рук телефон.
Впервые за последнюю неделю мне удается как следует выспаться. Улыбаясь, принимаюсь сочинять ответ:
«Рада за тебя. У меня все хорошо. На улице холодно, дома тепло. А у тебя?»
Почему-то спросить напрямую, где он сейчас, стесняюсь. Мне это кажется неким посягательством на свободу. Да и хотел бы, еще тогда рассказал. Но ведь не рассказал же.
«А у меня все наоборот», — приходит ответ. — «Дома холодно, на улице жарища!»
И смайлик с высунутым языком! Наконец-то смайлик!
Не удержавшись от хулиганства, набираю:
