Леон - Лана Мейер
От одной лишь мысли об этом из моей груди вырывается отчаянно-возбужденный стон, совпадающий с моим движением фаланг пальцев по ее выпирающим ключицам. Сдвигаю края кроп-топа по ее плечам, спуская с них. Пуговица, что все это время держала его края на одном честном слове рвется, освобождая округлые полушария.
— А мне плевать, что ты голоден, — все еще пытается противостоять моему напору Эмс, но я в ответ лишь усмехаюсь около ее губ, едва касаясь их и отдаляясь. Она тянется за моими губами, с головой выдавая свое желание и даже необходимость ощутить мои губы на своих.
— Но ты тоже голодна, не так ли? — дразню ее легкими касаниями, не решаясь впиться в этот розовый бантик. Я не смогу, блядь, остановиться. Здравый смысл кричит, что надо бы. Если я, черт возьми, одержим ей, мне стоит политически нагнуть ее жениха, отказаться от помолвки с Келли, пережить весь этот пиздец и только потом выебать свою новую невесту.
Долго. Но безопасно. И благородно, черт подери, а я все-таки наследник.
Но все мысли резко покидают чат, когда она сама тянется ко мне за поцелуем, словно девственница, жарко мечтающая о первом поцелуе. Почему, словно? Уверен, что да. Такая голодная, чистая, невинная девочка.
— Я не знаю, я просто пьяна. Ты меня провоцируешь, — жалобно вставляет Эмс, выдавая всю внутреннюю борьбу между телом и разумом, что сейчас происходит внутри нее.
— Ты не трахалась раньше, правда? — уточню на всякий случай, запуская ладонь в распахнутые края кроп топа. Невыносимо гладкая на ощупь, черт. Я даже прикрываю глаза от удовольствия, взвешивая аккуратную и круглую грудь в ладони. Высокая, упругая, идеальная.
— Леон, ты же не собираешься… — как и подобает девственнице, она краснеет и отводит взгляд, закрывает глаза, не находя себе место. Глупая, ее место подо мной, на мне, со мной — запомнить не трудно.
— Тише, отвечай на вопрос. Смотри мне в глаза, — обхватываю свободной рукой подбородок, направляя к себе.
— Нет, и сейчас не собираюсь, — пытаясь говорить твердо, обозначает свои границы. Но для меня их нет и не может быть.
— Я не собираюсь тебя трахать сегодня, — иступлено шепчу я, прижимаясь скулой к ее щеке. Моя ладони скользят по талии, атласная кожа отзывается на мои ласки, отвечая мурашками. Я чувствую, как Эмс инстинктивно прогибается в пояснице прямо на капоте, отчего ее грудь прижимается к моей. Не теряя момента ее открытости, опускаю руки к ягодицам и, обхватывая их, толкаюсь вперед, вжимаясь членом в развилку между бедер. Одежда чертовски мешает, но ее искреннее и нежное «ахх» срывает мне крышу настолько, что еще чуть-чуть и член прорвется сквозь застегнутую ширинку гоночных брюк.
— При всем моем гребаном желании трахнуть тебя, — нервно сглатывая, признаюсь я. — Никогда не хотел никого так трахнуть, Эми.
— Я должна растаять? — вспыхивает Эмс. — Прекрати трогать меня, выпусти. Отпусти! А если кто-то приедет сюда? А если за нами наблюдают? — старается вразумить меня и избежать своей участи.
— Тут никого нет, — уверяю я девушку. — Только ты и я, малышка, — шире развожу ноги девушки, пристально глядя в сияющие глаза. Она плывет вся, так хочет. Я не могу не ощущать ответные реакции тела, взгляд, дыхание. Она стесняется, боится, пытается увернуться и спастись… уверен, что низ ее живота пылает от возбуждения и прилива крови, но скоро я избавлю ее от этих мучений позволив ей кончить, выкрикивая мое имя.
— Сколько уверенности, — она осекается и заканчивает свою фразу очередным приглушенным «ахх, да», как только мои пальцы ненавязчиво проскальзывают по внутренней стороне ее бедер и находят чувствительное влажное местечко между ног, прикрытое трусиками.
Другой рукой сжимаю бедра, сильнее толкаясь пахом вперед. Мой язык танцует по пульсирующей вене на ее шее, наслаждаясь уже хорошо знакомым ягодным вкусом.
— Ты мокрая, насквозь просто, — тихо шепчу в ее губы, со смертельным наслаждениям скользя фалангами по прикрытому тканью клитору. Не спешу, подразнивая ее до предела.
— Неважно, я не хочу этого, Лео. Или ты собираешься меня изнасиловать? Забыл кто я? — она вновь пытается меня оттолкнуть, но мне лишь приято, когда она касается ладонями моей груди. Проводит по шраму.
Забыл, кто я?
Наши взгляды пересекаются в резком перекрёстном выстреле. Земля уходит из-под ног, потому что ее вопрос слегка отрезвляет меня. Глубоко дышу, не сводя с нее глаз и ощущая, как трепещет она в моих руках, и как может извиваться подо мной позже. Это длится, словно целую вечность, на моей внутренней моральной чаше весов качается здравый смысл и одержимое желание съесть ее. Затрахать, сделать своей, сделать так, чтобы испорченная она уже не понадобилась этому ублюдку.
— Я не собираюсь тебя насиловать, мотылек, — с нежностью шепчу я, позволяя ей растаять и поверить в мои слова. Дьявол вершит судьбы устами, но она слишком юна, чтобы заподозрить подвох. — Я хочу медленно войти в тебя, наслаждаясь каждым миллиметром твоей нетронутой дырочки, — ее волосы щекочут нос и горло, но я знаю, что ее ломает от моего шепота в ее ухо. — Я хотел этого целую вечность, — а это уже правда. — И ты первая, кого я привожу сюда, — и это тоже.
Я словно срываю невидимый замок со стены, которую она возвела перед нами. Эмили резко обхватывает мою шею, сильнее выгибается на моей «пуле» и не смело проводит языком по моим губам, раскрывая их. Позволяю ей попробовать меня на вкус, но тут же затыкаю ее рот ладонью.
Это сложно, до боли сложно. Но мне нужна ее полная капитуляция передо мной. Моральная и душевная, я не отделаюсь влагой на трусиках — это нихера не трофей.
— Но ты права, — демонстрация легкого отказа ранит ее, я вижу по нахмуренным бровям. — Мы оба не готовы к последствиям. Я не готов стать тем, кто разрушит твою жизнь. А ты не готова попрощаться с ролью хорошей девочки, — полностью отпускаю Эмс, и пытаюсь развернуться.
— Стой, — она сжимает меня ногами, не позволяя уйти. Держит за плечи, бросая быстрый взгляд на огромный шрам, рассекающий мою грудную клетку. Их даже несколько, но в темноте они не выглядят так непривлекательно, как при дневном свете.
— Я чувствую себя самой ужасной сестрой на свете, но должна это сказать: это всего лишь помолвка, все всегда можно изменить. Все в твоих руках, Леон. Ты же Леонель Дэмиан Голденштерн — будущий апексар наших семей, медленно произносит девушка, и я, наконец, получаю, то, что мне было необходимо. Она сдается, когда сама
