Запретная одержимость - М. Джеймс
Он действительно планирует соблюдать целибат до конца своей жизни, хотя он больше не священник? Даже я не хочу этого для себя, настолько травмирована сексом, насколько я есть. Но пока мы сидим там в тишине, я откусываю от еды, которую принес Макс, и пью маленькими глотками воду, мне приходится смириться с мыслью, что это может быть либо одно, либо другое. Возможно, я смогу подружиться с Максом или вообще не подружусь, если не смогу удержаться от флирта с ним. Возможно, мне придется смириться с тем фактом, что, кто бы ни был в моем романтическом будущем, это будет не он.
Неважно, как сильно я хочу, чтобы было иначе.
— Вот. — Макс протягивает руку, слегка касаясь моего лба, и я чувствую, как моя кожа мгновенно нагревается, несмотря на мои мысли минуту назад. Его пальцы касаются моего лба так легко, как я представляла их прошлой ночью, и я изо всех сил стараюсь не сделать глубокий вдох, который сделал бы мою реакцию очевидной. — Ты выглядишь так, будто чувствуешь себя лучше.
Если честно, я бы упала в обморок на месте, если бы подумала, что это будет означать, что он продолжит прикасаться ко мне. Но он убирает руку, как только выясняет, что пытался выяснить, и мое разочарование ощущается мгновенно.
— Да, — отвечаю я ему вместо этого, потягивая воду. — Спасибо за помощь. Может быть, Адрик больше не будет меня беспокоить.
— Лучше бы ему этого не делать, — говорит Макс, и резкость в его тоне заставляет мое сердце снова подпрыгнуть. — Я бы не позволил ему и пальцем тебя тронуть, Саша. Уверяю тебя. И Виктор тоже не позволил бы.
Ты единственный, кто хочет защитить меня. На мгновение я почти боюсь, что сказала это вслух, но даже если бы и сказала, Макс уже встал и снова смешался с толпой, оставив меня здесь, в баре, уверенный, что я в безопасности. Я уверена, что он будет присматривать, чтобы убедиться, что ни Адрик, ни кто-либо другой больше не приблизится ко мне подобным образом, но вспышка разочарования возвращается.
Я хотела, чтобы он остался. Но совершенно очевидно, что он хотел чего-то другого, пространства, в частности, от меня… и, вероятно, того, что я заставляю его чувствовать.
***
К тому времени, как вечеринка подходит к концу, я основательно устаю и сильно навеселе, что Катерина отмечает, когда мы садимся в машину.
— Итак, ты нашла свой любимый напиток, а? — Поддразнивает она меня, когда мы едем обратно. Я пытаюсь храбро поддерживать с ней разговор, не желая показаться неблагодарной после всех ее усилий. Однако на полпути она, кажется, замечает, насколько я вымотана, и разговор замедляется, когда машина сворачивает к дому.
Однако, оказавшись там, я, кажется, не могу заснуть. Я лежу без сна на своей кровати, уставившись в потолок, снова и снова прокручивая в голове вечеринку. Платье повешено на спинку стула, рядом с ним босоножки с заклепками, и я смотрю на них с чувством неловкости, которого давно не испытывала. Впервые с тех пор, как я поселилась здесь и обрела чувство принадлежности, я чувствую, что оно ускользает от меня. Я не подхожу этим людям, на самом деле. Мы с Катериной нашли общий язык, и я поладила с ее друзьями, но, в конце концов, я не принадлежу этому миру. Сегодняшняя вечеринка только напомнила мне об этом.
Выбитая из колеи, я встаю и спускаюсь по лестнице в пижамных штанах и майке. Я прохожу через тихий, темный дом, выхожу через стеклянную дверь в задней части дома в сад. Приятное тепло, надо мной почти полная луна, и я иду по мощеной дорожке, ощущая легкую влажность в воздухе и вдыхая ее, пытаясь избавиться от некоторых дурных предчувствий, которые, кажется, поселились во мне. Я огибаю решетку из вьющихся розовых кустов как раз вовремя, чтобы услышать голос, доносящийся из темных глубин беседки, и останавливаюсь как вкопанная.
— Не спалось?
Это Макс, конечно. Я не удивлена, обнаружив его здесь, в конце концов, он тоже здесь живет, но звук его голоса так неожиданно заставляет мое сердце трепетать в груди.
— Да. — Я пытаюсь казаться беспечной, зависая на краю беседки. — А тебе?
— То же самое. — Он сидит на скамейке, все еще одетый в ту же одежду, что и раньше. Я вдруг чувствую себя ужасно раздетой в своих бледно-голубых пижамных штанах в клетку и черной майке. Я скрещиваю руки на своей маленькой груди, несмотря на темноту, внезапно осознавая, что на мне нет лифчика. — Думаю, у меня слишком много забот.
Смешно надеяться, что я могу быть чем-то, что у него на уме, но это все равно мелькает у меня в голове.
— Я подумала, прогуляться по садам. Хочешь пойти со мной?
Я вижу, что он колеблется, но он кивает, встает и проводит руками по бедрам.
— Конечно, — небрежно говорит он, спускаясь по ступенькам беседки и присоединяясь ко мне на дорожке, которая вьется среди кустов и растений, заполняющих сад.
— Мы должны завтра улетать в Бостон. — Я смотрю на звездное небо, стараясь не замечать, как близко он стоит ко мне, как мне кажется, что он может коснуться меня в любой момент. — Одно из собраний фонда. Катерина не была уверена, стоит ли ей оставлять детей, но Виктор убедил ее, что ей нужно немного отдохнуть.
— Я уверен, что это пойдет ей на пользу. — Макс бросает на меня взгляд. — Тебе нравится Бостон?
Я пожимаю плечами.
— Мне и здесь достаточно хорошо, но мне нравится там встречаться с Анной, и Сирша с Мэгги достаточно милые. Я не могу сказать, что мне прям очень нравится, но нам там весело. — Я делаю паузу, чувствуя, как во мне снова вспыхивает это тревожное чувство. — Мне здесь очень нравится. — Здесь, с тобой, хочу сказать я, но не делаю этого. Момент между нами прекрасен, и я не хочу говорить или делать ничего такого, что могло бы его испортить.
— Мне тоже. Это одна из причин, почему я оставался здесь так долго. — Мы доходим до арочной части дорожки, вокруг нас раскинулись цветущие кусты, а впереди открывается великолепный вид на звезды, нависающие над оранжереей. — Иногда, я думаю, здесь немного похоже на рай, так уютно вдали от города. Как в безопасном, приватном пузыре.
— Я тоже так чувствую, — тихо говорю я, снова ощущая, как его плечо почти касается моего, ощущая исходящее от него тепло. — Иногда мне кажется, что я никогда не захочу
