Танцующий в темноте - Т. Л. Мартин

— Для чего это?

Одна бровь приподнимается, затем его взгляд падает на нож, как будто он замечает его впервые. Игнорируя меня, он опускает руку и кивает в сторону Гриффа, чьи руки распускаются, прежде чем он начинает ощупывать меня. Он обхватывает одну грудь левой рукой и душит меня правой. Я брызгаю слюной, мой рот разинут, когда я изо всех сил пытаюсь глотнуть воздух.

Господи. В движениях Гриффа нет ничего чувственного. Он долбаная машина, бесчеловечная и механическая.

Рука на моей груди скользит вниз, пока вместо этого он не обхватывает меня между бедер. Он поднимает меня с земли и трется своей эрекцией о мою задницу.

Мое лицо краснеет, когда я хватаюсь за те крохи воздуха, которые мне удается глотать между сжатиями. Я в замешательстве смотрю на Адама, хотя винить в этом могу только себя. Я не знаю, чего я от него ожидала.

Адам изучает каждый сантиметр моего тела. Он складывает руки на груди, потирает подбородок большим пальцем, наклоняет голову.

— Кто ты, Эмми Хайленд?

Хватка Гриффа на моей шее ослабевает ровно настолько, чтобы я могла ответить. Как только биение в груди успокаивается, я поднимаю свои широко раскрытые глаза на Адама.

— Ч-что ты имеешь в виду? Ты знаешь, кто я. — Я моргаю, чтобы прояснить двоящееся зрение. — Ты только что сказал это — Эмми Хайленд.

Пальцы Гриффа блуждают между моих бедер к моей заднице. Он снова оттягивает трусики в сторону, его дыхание превращается в громкие, тяжелые вздохи у моего плеча.

Я закрываю глаза всего на секунду, тяжело сглатывая.

Адам качает головой.

— Кто ты?

Когда Грифф тычет кончиком сухого пальца мне между ягодиц, я прикусываю язык достаточно сильно, чтобы почувствовать вкус металла.

Боль пронзает меня, когда он толкается чуть дальше, и мои глаза слезятся.

Глубокое желание причинить боль этому сукиному сыну поднимается к горлу. Даже в этом одурманенном состоянии мне хочется развернуться и вонзить свои острые ногти в его яйца.

Вместо этого я напоминаю себе, зачем я здесь, и выдавливаю из себя ответ.

— Двадцать лет. Просто девушка.

Я делаю паузу, концентрируясь на том, чтобы связать свои слова воедино, чтобы перестать говорить невнятно.

— Официантка. Никто.

— Ты зря тратишь время.

Темные глаза Адама пристально смотрят на меня, пока он двигает челюстью.

— Нет ничего более нечестного, чем слова.

С тяжелым ворчанием Грифф облизывает тыльную сторону моего уха, погружая палец глубже. Мои ноги подкашиваются, а на лбу выступает пот. Единственное, что помогает преодолеть жгучую боль, — это представлять все способы, которыми я хочу причинить ему боль, поцарапать его, вцепиться в него когтями, пока красное не затуманит мой взор. И бессмысленный, настойчивый вопрос Адама, когда он наблюдает за всем происходящим, только разжигает мой гнев еще жарче.

— Ч-что ты хочешь от м-меня?

Я едва справляюсь, не сводя с него глаз.

Он делает шаг вперед. Затем еще один. Его волосы касаются моего лба, когда он наклоняется и мягко говорит:

— Чего я хочу? — его пальцы медленно касаются изгиба моей шеи. — Я хочу, чтобы ты показала мне. Покажи мне, кто ты, маленькая мышка.

Без предупреждения Грифф погружает свой палец глубже в меня, затем одним движением вынимает. Подавляя дрожь, я не оглядываюсь, когда этот засранец хватает меня за плечи с обеих сторон, его тупые ногти впиваются в мои ключицы.

Его собственническая хватка проникает в мои поры, и что-то маленькое внутри меня увядает.

В этот момент я принадлежу ему.

Они все так делают.

Треск последней нити моего контроля, разрывающейся пополам, в тысячу раз хуже любого физического урона, который Грифф может нанести мне в этой комнате. Бабочки порхают в животе, кружась так быстро, что я кружусь вместе с ними, и с таким же успехом я могла бы свисать с крыши одного из лучших небоскребов Нью-Йорка, держась лишь мизинцем.

Большие карие глаза моей сестры всплывают в сознании. Ее заразительная улыбка. Громкий смех, от которого кружатся головы. Цветочный шампунь, напоминающий о диких садах весной. Тупая боль пронзает мою бешено колотящуюся грудь.

Наблюдая за Адамом, я знаю, что мне нужно делать. Есть один способ показать ему и его братьям, что я хочу этого. Это либо он, либо Грифф, и я ни за что не собираюсь делать это с последним.

Высвобождаясь из хватки Гриффа, я не отрываю взгляда от Адама и опускаюсь на колени. Секунду я раскачиваюсь, упираясь одной рукой в пол, прежде чем обрести равновесие. Как только я выравниваюсь, я выпрямляюсь и намеренно облизываю губы, надеясь, что моя соблазнительная сторона понравится ему. Его брови хмурятся, но он ничего не говорит. Я поднимаю свои тяжелые руки к его поясу, расстегивая его дрожащими руками. Я делала это достаточно много раз раньше, но никогда в комнате, полной наблюдающих мужчин.

Никогда с таким мужчиной, как этот.

Я неловко расстегиваю его ремень, затем расстегиваю молнию. Я слышу тихий свист из середины комнаты, где сидит Райф. Мое дыхание учащается, нервы сжимают желудок, пока я не чувствую тошноту. Как только я начинаю просовывать пальцы в брюки Адама, сильная рука обхватывает мое запястье, останавливая меня.

Я поднимаю на него взгляд, мои губы приоткрываются в безмолвном вопросе.

Это то, чего он хочет, не так ли?

Когда я пытаюсь снова, его хватка болезненно усиливается. Он скрежещет зубами, едва заметно качает головой, что очень похоже на предупреждение.

— Кто. Ты.

Именно тогда я замечаю кончик черной рукоятки ножа, торчащий из кармана его брюк, всего в нескольких сантиметрах от моих пальцев. Мой взгляд возвращается к нему, биение в груди учащается. Его хватка остается твердой, но в глазах пляшет вызов.

Он точно знает, что я видела. То, что в пределах моей досягаемости.

Мое горло сжимается, когда Грифф опускается на колени позади меня, прижимаясь животом к моей спине.

— Ты хочешь наблюдать за Адамом, пока я внутри тебя? Это все?

Он прижимается подбородком к моей голове и скользит потными руками по внешней стороне моих бедер, потирая вверх и вниз.

— Ммм. Ты будешь умолять об этом, когда я тебя трахну, не так ли? — его голос низкий, хриплый и безумный, как у одержимого, и я испытываю облегчение от того, что не могу видеть выражение его глаз прямо сейчас.

— Опустись на колени, вот так, твой рот широко открыт для меня.

Кровь закипает у меня под кожей. Образы того, что я действительно хотела бы сделать с его членом, всплывают на поверхность и заставляют мои губы