Улей. Книга 3 - Алекс Джиллиан
— Эй, — хриплю я, испугавшись собственного голоса. — Проснись.
Повернув голову, слабо толкаю его в бок. Хочу вмазать от души, но на это просто нет сил. Парень безмятежно посапывает рядом, уткнувшись лицом в подушку и придавив меня тяжеленной рукой. Мои удары для него, как укус комара. Зажмурившись, я пытаюсь удержать слезы и собрать последние силы. Сердце как оголтелое колотится о ребра. Эй горячий как печка, но тепло его тела не спасает.
— Проснись, твою мать, — сиплый шепот сушит губы.
Жутко хочется пить, но я не уверена, что смогу проглотить хотя бы каплю. Горло распухло и едва пропускает ледяной воздух. Я пихаю Эйнара в бок, но сукин сын только глубже зарывается лицом в подушку.
Выползаю из-под его руки и тянусь к ночнику. Он не включается. Света снова нет. Поэтому в комнате такой адский холод. Снаружи свистит ветер, в не зашторенное окно молотят обледенелые хлопья снега. Боже, мы тут точно умрем. Не знаю, как Эй, а я точно, и возможно, совсем скоро.
За стеклом, облепленным белыми кляксами, мелькает какая-то тень. Отчаянный ужас парализует конечности, не могу ни дышать, ни думать. В тишине хруст стекла, разлетающегося на крупные осколки, звучит, как разрыв снаряда. В образовавшемся зазоре появляется мощная когтистая лапа, а следом рыжая морда с белыми полосками и блестящими в темноте желтыми глазами. Я визжу, задыхаясь от боли. Огромная кошка поджимает уши, угрожающе рычит, обнажая острые зубы в оскале и снова бьет лапой по стеклу.
Осколки осыпаются на пол. Эйнар наконец-то продирает глаза, подрывается с кровати одновременно с запрыгнувшим в комнату хищником. Господи, я никогда не видела таких здоровенных тигров. В зоопарках они казались куда меньше и миролюбивее. Наверное, потому что были сытыми и находились за надежной перегородкой. Пружинисто приземлившись на мягкие лапы, тигр рычит и выгибает спину, колотя по полу длинным хвостом.
— Тихо, киса, не злись, — тихим и спокойным голосом произносит Эй, делая пару острожных шагов к тумбочке со своей стороны кровати.
Дикая голодная кошка поджимает задние лапы и готовиться к прыжку. Я зажмуриваюсь, приготовившись к неизбежному. В схватке с тигром у безоружного Эйнара нет шансов. Эта зверюга опаснее и свирепее троих шершней сразу. Прирожденный охотник, способный разорвать медведя. Одного удара лапой хватит, чтобы переломить человеку хребет. Эйнара он убьет первым, а потом возьмётся за меня.
Перед глазами проносится вся моя никчемная жизнь, и я мысленно прощаюсь со всеми, кого любила и не смогла спасти. Со всеми, кто меня предал и оставил, со всеми, кому была хоть немножко нужна. Звуки затихают, грохот пульса замедляется, и мне жутко стыдно, что в этот последний момент, я не вижу лица своей матери, ни отца, ни брата… Только пронзительные голубые глаза, в которых качается мое отражение и строгий уверенный голос: «Беги, Диана». Именно он что-то пробуждает во мне, запускает резервный источник энергии, заставляя открыть глаза и начать двигаться.
Скинув одеяло, я перекатываюсь назад, и свалившись на пол с другой стороны кровати, ползу на животе к межкомнатной двери, которая, к счастью, открыта. Добравшись до узкого коридорчика, резко вскакиваю на ноги и захлопываю дверь. Бегу в прихожую, на ходу хватая с крючка на стене теплый свитер. Дрожащими руками натягиваю его на себя, пихаю голые ступни в ботинки и выскакиваю на улицу, совершенно не думая о том, что снаружи меня может поджидать еще один хищник.
Подстегиваемая страхом, я бегло оглядываюсь. Снежные гроздья лупят прямо в лицо, пробираются за воротник и тут же тают, стекая по спине ледяными ручьями. Вокруг белая мгла и черный лес с колышущимися под порывами ветра заснеженными верхушками. С другой стороны — открытое поле и быстрая река.
Мозг хаотично анализирует варианты, и их немного. Точнее, всего один. Помедлив, буквально несколько секунд, я со всех ног несусь к сараю. Это единственное место, где можно укрыться от тигра и переждать, пока … Нет, запрещаю себе думать о том, что бросаю Эйнара. Ему уже не помочь. Я ничего не могла сделать. Ничего! Я должна, обязана позаботиться о себе. Лучше умереть от холода, чем в пасти голодного зверя.
Не оглядываясь назад, я долетаю до сарая за минуту. Бревенчатая постройка выглядит на удивление крепкой, стены надежные и толстые, что самое главное, нет окон. Ветер, снег и хищники внутрь не попадут. Откидываю мысли о том, что это только отсрочка верной смерти, а вовсе не шанс на спасения. Без тепла, еды и лекарств мне не выжить, но я, мать вашу, попытаюсь. Не сдамся, буду сражаться до последнего вдоха.
Дэрил обещал вернуться. Он обещал! Я дождусь. Дождусь, чего бы мне это не стоило.
Метнувшись к широкой двери, обледеневшими пальцами дергаю тяжелый навесной замок. Один раз, другой. Нащупав под тонким покровом снега крупный камень, изо всех сил бью по железному ригелю замка, отчётливо ощущая, как зашкаливающий в крови адреналин резко снижает свою концентрацию. Отчаянно рыдаю. На ледяном ветру мои слезы замерзают, не успев скатиться по щекам. Дую на онемевшие пальцы горячим дыханием и продолжаю колотить по замку.
— Прекрати, — мужские руки обхватывают меня со спины, вырывают из ослабевших пальцев камень. Эйнар оттаскивает меня в сторону.
Я шокировано застываю в его объятиях. В голове полнейший хаос. Он живой. Боже, живой. Неубиваемый Эйнар. Как? Как он выбрался?
— Где тигр? — очнувшись от потрясения, я разворачиваюсь к нему лицом, запрокидываю голову. Эй смотрит на меня мрачно, тяжело, не моргая. Губы плотно сжаты, рваное дыхание опаляет мой лоб.
Отпрянув, оглядываю его с головы до ног. На нем ни царапины. Так не бывает. Может, я сплю и вижу очередной кошмар? Но нет, во сне не бывает так больно и холодно. Страшно — да, но ощущения, они реальные и самые что ни на есть настоящие.
— Где тигр? — повторяю я, едва шевеля замершими губами.
— Пристрелил, — коротко отвечает он. У меня темнеет в глазах и кружится голова. Хмурое лицо парня двоится, расплывается.
— Из чего?
— Из пушки, Ди, не из пальца же, — нервно огрызается Эй, задирая свитер и показывая торчащий за поясом джинсов пистолет.
— Что? — с шипением вырывается у меня. Других слов нет. Я просто в ауте. У него было оружие все это время, и он
