Босс с секретом - Татьяна Тэя
– У нас был… непростой брак.
– Но это ни в коем случае не оправдывает его поведение, – перебивает меня Эдик. – А если замешать поступки Дениса с алкоголем, то твой бывший просто опасен. Если б мы жили в Штатах, ты могла бы написать на него заявление, ему бы выдали охранный ордер. Любое бы приближение к тебе расценивалось, как угроза.
Я молчу, потому что друг сто раз прав, тут мне даже добавить нечего. И да, жаль, что мы не в Штатах. А ещё у меня ощущение, что даже если я уеду из страны, Денис меня найдёт. Я – его идея фикс, но я научилась с этим жить. Может, со временем он поумнеет и отстанет? Хочется верить.
– Жаль, что ты так далеко, сейчас бы сходили куда-нибудь, развеялись. Эй, Ник, не вешай нос, – добавляет Ната, просто чтобы развеять атмосферу.
Как наш нормальный весёлый разговор укатился в эту беспросветную депрессию?
– Я и вешать нос? Ты меня с кем-то путаешь, – подмигиваю я подруге. – Ладно, ребята, идите спите или тусите, если силы есть. Ну как получится. У вас уже ночь на дворе, да и мне пора ужинать и делами домашними заняться. Я ещё не все коробки распаковала, кстати. Квартира жутко неуютно выглядит, надо как-то это исправлять.
– Ты как? Привыкла к смене часовых поясов?
– Да, я уже адаптировалась. Первую неделю было сложно, но я уже нашла себя в сутках, – улыбаюсь. – Скучаю по вам, ребятки.
– И мы по тебе. Доброй ночки.
– Доброй, – с улыбкой киваю и обрубаю связь.
Откладываю телефон, и улыбка почти сразу меркнет. Какие-то неприятные чувства бередят душу. Мне не нравится ощущение лёгкой паники. Будто я жду подставу, которая придет, откуда не ждали. Тут, конечно, Денис всему виной. Но я не могу до конца возложить на него всю ответственность, я тоже хороша. Если бы я была для него той самой… правильной.
Ах, опять эти бесконечные самокопания.
Завариваю себе чай и выхожу на балкон. Внизу спокойный двор, но даже сюда долетает шум улицы: гудки клаксонов, визг шин, окрики прохожих. Мне пока не привыкнуть к Нижнему до конца. Это другой мир, я боюсь не вписаться в него.
Закрываю глаза и сосредоточиваюсь на посторонних звуках, а ещё представляю, как проблемы превращаются в один большой воздушный шар, который я отпускаю в небо – пусть улетают дальше. Эту умную мысль я как-то прочитала в журнале. Иногда визуализация помогает, ну, хотя бы на время.
Когда ложусь в постель, меня внезапно охватывает приступ одиночества. Чувствую себя чужой и ненужной. Может, это нормально? Я три недели в Нижнем. Вроде, и после переезда во Владивосток меня посещали похожие чувства, но там у меня были Наташа с Эдуардом, а тут… никого. И отвергнутое предложение дружбы от Варганова.
Можно, позвонить Ире, сходить с ней куда-нибудь, но… что я ей скажу? С ней мне не поделиться мыслями по поводу нашего общего шефа. Мы с Ирой ладим, но я пока не понимаю, могу ли ей доверять. Иногда мне кажется, что я вообще никому не могу доверять, кроме себя, ну и Наты с Эдиком.
Могла бы я стать другом Варганову? Если бы не отказала?
Навряд ли… меня к нему влечёт. Какая уж тут дружба! У такой дружбы итог один.
Наверное, я слишком часто и слишком много думаю о Варганове, потому что в эту ночь мне впервые снится мой босс.
* * *
Пока Варганов надиктовывает мне поручения, я пытаюсь не отставать, чтобы успеть всё записать. Иногда злюсь, что он не может делать пометки о делах в рабочем календаре. У нас в «Лотусе» есть прекрасный раздел про назначения встреч и текущие задачи, но Павел, при всём своём современном подходе в чём-то крайне консервативен. А, может, ему просто лень печатать. Хорошо, я сделаю эту работу за него.
А ещё мне нравится его голос. Я готова заслушаться его мягкими ласкающими интонациями, он чётко произносит согласные в словах, не смягчая их, а ещё говорит так правильно и красиво, что иногда мне кажется, я слушаю какую-то дивно начитанную умную книгу. Питерский акцент? Хм, может, он реально существует?
С момента того самого разговора уже прошло две недели. Я видела Варганова в деле, на переговорах, на совещаниях. Там он звучит несколько иначе. Более твёрдо, более конкретно, более напористо. Когда же мы сидим вот так, как сейчас, его голос становится тягучим мёдом, восхитительным и сладким. Невольно улыбаюсь от мысли, что, возможно, это моя компания так его расслабляет, что он становится самим собой.
Только вот иногда меня бросает в жар от его голоса. Надеюсь, он этого не замечает, и мои красные щёки можно списать на духоту, пришедшую в город после затяжного периода аномальных летних холодов.
– Извини, Ника.
– Что? – я встрепенулась, когда Паша внезапно замолчал и извинился.
– Скука какая-то смертная, да?
– Эм… да нет, всё нормально.
– Серьёзно? Тогда что ты по этому поводу думаешь? – усмехается он, и я понимаю, что мне нужно перечитать написанное, потому что я фиксировала всё на автопилоте, не особо вдумываясь в смысл.
Я пробегаюсь взглядом по своим каракулям и хмурюсь, пытаясь понять, о чём они.
Наконец, до меня доходит, и несколько минут мы говорим о деталях. Ему совсем не обязательно обсуждать со мной эту часть работы, но Паша будто хочет меня чему-то научить. А, может быть, считает, что я могу больше, чем быть на должности простого исполнителя. Эта мысль мне льстит.
Когда всё закончено, и я уже готова выйти из кабинета, чтобы вернуться к своим обязанностям, меня посещает ощущение, что Варганов хочет что-то мне сказать. Это будто бы парит между нами в воздухе, который как бы искрит от не озвученной мысли.
– Ника, я кое-что хотел тебе отдать.
Он открывает ящик стола, достаёт какую-то брошюру на манер рекламной и протягивает её мне.
– Что это? – я забираю листовку.
– Моя сестра привозит в город выставку Бо Бартлета. Ну, это громкое слово – привозит, она что-то вроде арт-директора-парламентёра. Хобби у неё такое, а не профессия, хотя примерно этому она и училась. Мне почему-то после твоих разглядываний картин в баре показалось, что тебе нравится изобразительное искусство. Так что я подумал… Ну, там, на обратной стороне подробно всё расписано: где и когда. Даже схема есть, как до галереи добраться.
Варганов тянется, чтобы перевернуть брошюру, и наши пальцы соприкасаются,
