(Брак)ованные (СИ) - Энни Дайвер
Внук, правнук. А меня вообще кто-то спросил? Подозрение в беременности, второе за вечер, выводит из себя. Хочу подняться, но Мирослав не дает, буквально вдавливает меня в мягкий стул. Слишком хорошо меня знает.
— Даже если и так, это не твое дело, а наше с Ксенией, — не опровергает его слова, при этом и не подтверждает. Что за игру вы ведете, Мирослав Станиславович? — И относиться к ней неуважительно я тебе не позволю. Если не можешь смириться с моим выбором, я больше не войду в этот дом, — Мир тянет меня наверх. — Спасибо за ужин. Нам пора.
— Правильно. Забирай свою… жену и беги! Еще одумаешься и вернешься с поджатым хвостом! — летит нам вслед, пока мы идем к двери.
— Яша! — вспыхивает Нина Юрьевна. — Нельзя же так!
— Я сам решу, как нельзя. Сядь ты!
Больше мы ничего не слышим, выходим на улицу, спешим к машине, которая уже ждет нас, и ныряем в салон, где Евсеев снова сжимает мою ладонь пальцами и не отпускает, пока не выезжаем за ворота. В темноте не вижу босса, только выхватываю слабое очертание. Первой высвобождаю руку и обхватываю ее ладонью, запоминая ощущения.
Подпрыгиваем на кочке, за которой идет крутой поворот. Клонюсь к Мирославу, вовремя не ухватившись за ручку двери, и он подхватывает. Помогает мне вернуться в удобное положение и наклоняется близко. Так, что одно неверное движение, и наши губы встретятся. И я совсем невовремя думаю, что была бы не против узнать, какие они на вкус и как страстно могут целовать. Он рвано выдыхает, отчего все мелкие волоски становятся дыбом.
— Спасибо, что помогла мне.
— П-пожалуйста, — растерянно хлопаю ресницами и, уперевшись ладонью в плечо Евсеева, отстраняюсь, возвращаясь в обычное положение. Прижимаюсь бедром к дверце, и она остужает хлынувший по телу жар. Все-таки отвратительная из меня актриса — пару раз за ручки подержались, а я уже надумать себе успела. — Надеюсь, больше с вашими родственниками мне встречаться не придется.
Глава 10. Мирослав
В единственный выходной день — воскресенье, время тянется до унизительного медленно, будто Вселенная насмехается надо мной, оставляя как можно больше простора для принятия неизбежного. Ксению родня мне так просто не простит. Мало того, что их еще придется убедить в искренности моих чувств, так и после объяснить, почему разошлись, не очерняя репутацию Савельевой. А ведь они непременно будут винить Ксению, отстаивая меня.
Тру пальцами переносицу и шумно выдыхаю. Ложь обрастает все большими подробностями, упускать которые никак нельзя из виду, иначе потом проблем не оберешься. Нужно записывать. И с Савельевой все изменения обсуждать, хотя вчера она так быстро сбежала из машины, желая скорее избавиться от моего общества, что теперь играть счастливого влюбленного перед родственниками мне придется в одиночку.
Не могу винить Ксению в этом: семью Евсеевых выдержит не каждый, а ей еще со мной работать, если, конечно, дед не настроит новых козней.
— О жене задумался? — нарушает мое недолгое уединение Ярик и ставит на столик бутылку холодного пива. — Выпей и расслабься, ты после вчерашнего сам не свой.
— Нормально все, — отмахиваюсь, и холод стекла остужает поток бурлящих мыслей. — Думаю, с чего вдруг Ольга так взъелась.
— Завидует, ревнует, не обращай внимания, перебесится, — Ярик пожимает плечами и падает рядом на диван.
Поехал к нему в надежде разгрузиться, а в итоге еще сильнее ухожу в мысли. И не посоветоваться ни с кем: тайну нашего с Савельевой брака хранить нужно особенно бережно. Если новый семейный статус так разозлил сестру, то что говорить об остальных, которым только и дай очередную сплетню обмусолить.
— В смысле завидует? — поворачиваюсь к брату. Такое ощущение, что он знает гораздо больше меня. Неужели что-то успел выведать до нашего с Ксенией приезда? — Поясни, — салютую ему бутылкой и отпиваю. Горько, только эта горечь приятная в отличие от той, что оседает на душе. И вроде бы забираю то, что мне и так положено, почему тогда так мерзко?
— Все просто: ты женился, на ком захотел. Жена-красотка, не выбранная дедом. А Олю отдали за мужика вдвое старше. Вот и вспылила.
— Нет, подожди, ее, конечно, прессинговал дед, но решение все равно было за ней. Вряд ли ее бы силком тащили в ЗАГС.
— Это бы и не понадобилось: поставили бы подписи задним числом, и дело с концом. Олю особо никто и не спрашивал, — Ярик говорит спокойно, а я ни черта не понимаю. Зато хорошо помню вечер перед свадьбой и наш разговор. Сестра смирилась с участью и сказала, что осознанно идет под венец. Что-то упорно не сходится, ломается, и я ощущаю острую необходимость поговорить с Ольгой.
— Странно.
— Позвони ей утром, если не веришь, — брат кривит губы. — А пока скажи, как это Ксеня выпустила новоиспеченного супруга из спальни? — переходит к более интересной теме, возвращая и меня в бодрое состояние.
Отставляю бутылку, чтобы на нетрезвый мозг ничего лишнего не ляпнуть. По скользкому льду семейных отношений надо двигаться маленькими шажками. А лучше вообще стоять на месте и ждать, пока меня эвакуирует свидетельство о разводе. Мысли снова невольно возвращаются к Ксении, ее волнению, даже испугу. Никогда бы не подумал, что она будет так тушеваться. Интересно, это из-за напора моих родственников или из-за того, что не доверяет
