Одна на Троих (СИ) - Ласка Уля

Что?! !

Распахиваю дверь, вываливаясь наружу, но вечерняя прохлада лишь отчасти снижает накал.

Ну Чернов!

Достаю телефон с твердым намерением сдернуть его с цветочка, в каком бы положении он там ни был.

И тут передо мной мелькает на удивление знакомое лицо.

Вот он значит, оперуполномоченный девяностых. . . Ну что ж сейчас это только на руку!

Василий, как вас там, нечего изучать Лёшкину машину, давайте–ка побыстрее домой и вышвырните этого котяру к чертям собачьим! А дочке втык, чтоб не повадно было таскать в дом всяких хвостатых!

Пять.

Десять.

Двадцать минут.

Желание взять из багажника бейсбольную биту и пройтись по всей красной, глянцевой поверхности машины начинает зашкаливать.

Лестничный пролет, лифт, чердак? Или закрывшись в спальне, с отцом за стеной, чтобы всё ощущалось ещё острее?

Хватит!

Набираю номер уже у двери подъезда, когда она открывается. . .

Вот тебе, Чернов!

Мимо?. .

А Гарик не зря ест свой хлеб!

Но я быстрее!

Мощный хук под ребра, и моя любвеобильная жертва складывается пополам.

– Учись согласовывать свои действия с коллегами, – наставительно сообщаю я нашему казанове, подхватывая его за воротник пиджака и волоча по направлению к своей машине.

Резкое движение вниз и у меня в руках остаётся только его пиджак.

– Соболев, – ржёт, одновременно постанывая этот прохвост и отступая на открытое пространство, – ну неужели и тебя проняло, а то девчонки из бухгалтерии уже начали принимать ставки, что может и не зря Алик тобой заинтересовался.

– Чернов, ты же понимаешь, что ещё одна подобная шутка и твоим рёбрам придется долго и мучительно восстанавливаться?

– Да понимаю, понимаю, блин! Но мог бы и вполсилы. . .

– В следующий раз не подставишься. Что там?

– Что?

– Чернов, – понижаю тон голоса, давая понять, что не расположен вести беседу в его неповторимой манере шута.

– Она согласилась, завтра мы съезжаемся.

– Что?! !

– Да я тут ни причем, это с подачи её отца, – и, видимо, оценивая мою мрачную физиономию, он тут же добавляет. – Шутки у него такие, шутки!

– То есть она остаётся?

– Да. У неё нет машины, так что я заеду сюда завтра к восьми.

– Заеду я.

– Соболев. . .

– Ты все равно дрыхнешь, хрен знает до скольки. А я как раз улажу наши с ней разногласия.

– Ну–ну, только это. . . телефоном её больше не швыряйся.

Рассказала. . . Довольно ощутимый удар по самолюбию, как будто этот инцидент должен был остаться только между нами.

– Спасибо за совет, но с тем, что и как мне делать, я разберусь сам.

– Угу, главное, чтобы она опять не захотела сбежать. Всё, до завтра, – перехватывает он пиджак из моей руки и потирая ушибленный бок, ныряет в свою машину.

Ровно в восемь дверь подъезда открывается. Цветочек на мгновение замирает, узнав мою машину, и одним плавным движением перетекает к высокому обильно цветущему кустарнику, растущему вдоль дома. Секунда и она исчезает из поля моего зрения.

Да черт возьми, цветочек, за тобой ещё нужно лазить по кустам?! !

Глава 17

Мария

Как удалось пережить вчерашний вечер, мне вообще непонятно. "Достойное" завершение сумасшедшего дня, по–другому и не скажешь. . . А речь папы, после ухода Чернова и его нравоучения по поводу того, как легко потерять доброе имя и честь, если вестись на ничем не подкрепленные обещания и внешность.

Как итог – сначала в загс, потом всё остальное.

Угу, старая пластинка, которая не меняется с моих лет шестнадцати.

Мама же, наоборот, вдруг сменила тактику, начав уговаривать относится серьезнее к вот таким вот подаркам судьбы. . .

Чтобы мама, да о судьбе?! !

Прервала ее, вытолкав из своей комнаты, тогда, когда услышала, что она вообще не против внука вне брака, а расписаться мы всегда успеем.

Ну бред же!

Аккуратно распределяю тональную основу под глазами, пытаясь сгладить следы тревожной ночи, половина которой была потрачена на разработку плана существования в ближайшие три месяца.

Я смогу!

Да, придется подтянуть свои коммуникативные навыки, но это, как вызов самой себе! Найти подход к каждому, при этом сохранив дистанцию и честь, кх. . . я помню, пап.

Эх, мне бы хоть глазком взглянуть, как управлялась с ними Маргарита Александровна.

На ум почему–то приходит женщина – госпожа в полной рабочей экипировке.

Ну нет. . . Начну с более привычных методов.

Ровно в восемь выхожу из дома, запланировав по пути расспросить Чернова о ближайшей конференции, где компания и он в качестве основного докладчика собираются принимать активное участие.

О–о–ой!

Замираю от неожиданности.

О Соболеве я тоже думала, и в мыслях даже проработала наш следующий диалог, где я веду себя, как настоящий профи, не поддаваясь на его провокации и сохраняя невозмутимый вид.

Да!

Только почему я тогда пытаюсь продраться сквозь гущу придомового кустарника, вместо того, чтобы открыто принять вызов?

А потому! – нахожу я самый логичный ответ из всех возможных и с отчаянной решимостью первопроходца ныряю в ещё большие заросли.

Не полезет же взрослый мужик за мной в кусты?

Воспоминание живо рисует вчерашний полет моего телефона в окно авто Соболева, что заставляет быстрее шевелить ногами.

– Ай! – уже на выходе из джунглей местного пошиба, меня обхватывает чья–то сильная рука, в то время как вторая плотно накрывает рот сверху.

Но он бы не успел! А значит. . . Пугаюсь ещё больше и дергаюсь изо всех сил, в тщетной попытке освободиться.

– Ш–ш–ш. . . – теплый, щекочущий звук проникает прямо в ухо. – Не шуми. Нам сюда, – разворачивает меня Илья Константинович немного в другую сторону, всё ещё не убирая свою ладонь, и вытягивая через кусты сразу к раскрытой двери своей машины. Приподнимает меня, помогая сесть, захлопывает дверь и тут же занимает своё водительское место. – Приветствую, Мария Васильевна, у вас тут утреннее единение с природой? – протягивает он руку, вынимая, какой–то листок, застрявший у меня в волосах.

– Здравствуйте, Илья Константинович. А вы тут?. . – уточняю я, пытаясь отдышаться, успокаивая лихорадочно бьющееся сердце, и прояснить ситуацию.

– По просьбе Чернова, – отвечает он, выруливая из двора и внимательно следя за дорогой позади.

Оборачиваюсь.

Ай–яй–яй, как нехорошо получилось! – притворно сочувствую я, рассматривая вывалившегося из кустов и стряхивающего с себя какую–то растительность Никиту Владимировича.

А вот и нечего за мной гоняться!

Возвращаюсь в исходное положение , натыкаясь на взгляд Воронова, рассматривающего меня с изрядной долей осуждения.

– Я не люблю незапланированных встреч.

– Так запланируйте и послушайте, что он вам скажет.

Ну да, всё так легко и просто! Зачем вам тогда вообще координатор, сами бы между собой и договаривались.

– И начинайте изучать.

– Что?

– Кого, – поправляет меня он. – Нас, Мария Васильевна. Именно это залог вашей успешной работы.

Минуту перевариваю сказанное. Логично, но. . .

– У меня будет возможность пообщаться с Маргаритой Александровной?

Хмыкает, слегка улыбаясь.

– Хотите пойти по упрощенному пути?

– У меня, Илья Константинович, нет двадцати лет, пять из которых она знала всех вас, и все двадцать, рискну предположить, Никиту Владимировича. Поэтому, да, я за то, чтобы срезать углы. И ещё, вы вчера так и не рассказали мне историю про Алика.

– Вообще–то, Мария Васильевна, только я собрался начать свой рассказ, вас, как ветром сдуло, я что–то сделал не так? – понижает голос Воронов точь–в–точь как вчера, заставляя выплеснуться в кровь такое количество гормонов, что первые несколько секунд я не могу оторвать глаз от его губ.

– Что? – переспрашиваю, усиленно сглатывая слюну, чтобы смочить пересохшее горло.