Обман (ЛП) - Ромиг Алеата

Я пожала плечами.

— Это зависит от того, что написано в дополнении.

— Как насчет того, чтобы я придержала их, чтобы никто не нашел?

Я кивнула.

— Спасибо, Джейн. Оставь вино.

— Да, мэм.

Глава 9

Нокс

Чарли́ и Сильвия обернулись на звук моего голоса. Я бездумно оглядел прекрасное тело Чарли́ — целое и невредимое. Мой разум знал, что это правда, но потребность подтвердить это была почти непреодолимой.

— Идем, — скомандовал я.

Чарли́, не задавая вопросов, шагнула ко мне, босая, с широко раскрытыми золотистыми глазами, в которых кружился калейдоскоп эмоций — страх, беспокойство и тревога соперничали за высший балл.

— Сильвия, пожалуйста, дай нам несколько минут, — сказал я, беря Чарли́ за руку.

— Сколько нужно. Я могу приготовить обед.

Я кивнул и повел Чарли́ через дом. На мой взгляд, в домике у бассейна было слишком много окон. Я не знал, о чем думала Сильвия, приведя ее сюда. Да, окна во всем доме были сделаны из пуленепробиваемого стекла. Тем не менее, это не делало их менее прозрачными. Любой, у кого было подходящее оборудование, мог заглянуть внутрь. Черт возьми, они могли бы прочесть время на часах, если бы у них был нормальный зум и желание сделать это. Мы прошли через кухню, гостиную и поднялись на половину лестницы, прежде чем Чарли́ заговорила.

— Куда ты меня ведешь?

Не отвечая, я открыл дверь в спальню, где спал последние четыре года. Интерьер был свежим, чистым и относительно строгим, оформленным в приглушенных коричневых тонах. Эта комната была не такой большой и богато украшенной, как главная спальня, но в ней было слишком много призраков. У нас было достаточно сил, чтобы сражаться, не думая ни о чем подобном.

Чарли́ остановилась у двери, а я молча подошел к окнам; они, как и хозяйская спальня, выходили на лагуну. Убедившись, что замок на балконной двери надежно заперт, я закрыл толстые деревянные жалюзи. В наш мир проникали только лучи света, и я шел обратно к Чарли́, или плыл? После того утра, что мы провели вместе, когда она была здесь, в безопасности, в моих объятиях, это казалось сном.

Я обхватил ее щеку, когда мой обычно уверенный голос дрогнул от эмоций.

— Мне очень жаль.

Хотя ее лицо было склонено к моей ладони, она покачала головой.

— Не извиняйся. Ты спас меня.

Ярость, которую я обрушил на Делорис, та же самая ярость, которая отказывалась сдерживаться во время моего разговора с Ореном, клокотала у меня в животе, кислота жгла горло.

— Ты не должна так жить.

— Например? Объясни мне.

Отпустив ее, я развернулся в темноте, желая наброситься, нуждаясь в атаке, и все же изо всех сил стараясь излучать спокойствие. Я не хотел пугать мою Чарли́ больше, чем она, несомненно, была напугана.

— Кто-то стрелял в нас сегодня утром.

Даже в тусклом свете я видел, как ее губы побледнели от напряжения, когда она крепко сжала их.

— Я поняла это из разговора, — ответила она, наконец. — Но я ничего не видела. — Ее голос стал громче. — Я ничего не слышала. Откуда мы знаем?

— Так ты ее не видела? — Моя грудь сжалась. Как же она пропустила эту бойню?

— Ее? — спросила Чарли́, опускаясь на край кровати. — Стрелявшая была женщиной?

Я глубоко вздохнул, желая, чтобы мне не нужно было говорить ей, объяснять. Однако именно ее слова прошлой ночью, ее гнев из-за того, что она не знала, подтолкнули меня вперед. Без сомнения, это не самая лучшая идея, но если она хочет знать, то я должен быть тем, кто скажет ей. Глубоко вздохнув, я опустился на колени рядом с ней и взял ее руки в свои.

— Мы не знаем, кто стрелял, мужчина или женщина. Охрана считает, что был использован глушитель. Ничего не было слышно. Нашей главной задачей было выбраться оттуда.

— Я не понимаю.

Отпустив ее руки, я потянулся к телефону. Приложение новостей обычно раздражало, но сегодня оно могло объяснить то, что я не мог. Я прокручивал ленту, пока не появилась история. Как только это произошло, я передал свой телефон Чарли́. Пока она читала, смущение на ее лице сменилось ужасом.

— О-она умерла?

— Она в операционной.

Чарли́ встала и бросилась мимо меня в ванную. Должно быть, это было ее первое предположение, поскольку я еще не показал ей окрестности. Я последовал за ней и увидел, что она стоит на коленях возле унитаза.

— Чарли́…

Она покачала головой, прежде чем положить ее на руку, в данный момент лежащую на сиденье унитаза.

— Я думала, меня стошнит. Хочу этого. Но не могу. Я даже не могу… эта женщина, она же мать. Она катала коляску!

Я протянул ей руку.

— Хочешь сказать, что кто-то пытался застрелить нас и промахнулся, вместо этого попав в мать? — спросила Чарли́ и отрицательно покачала головой.

— Мы не знаем, в кого они пытались стрелять. Все произошло так быстро. Охрана видела, как она упала, но не смогла остановить это. Она просто случайно оказалась между нами и стрелком в нужное время.

— Нужное время? Нокс, эта женщина — мать! Она сейчас в операционной и, возможно, никогда больше не увидит своего ребенка. Ее ребенок может никогда не узнать, потому что она шла рядом с нами…

Слова Чарли́ затихли, когда она рухнула на плитку.

Я потянулся к ее плечам.

— Это трагично, но она вполне могла бессознательно спасти наши жизни. Спасти твою жизнь. Я помогу ей и ее семье, насколько смогу. Но, Чарли́, да простит меня Бог, я бы пожертвовал сотней матерей, миллионом людей, чтобы защитить тебя.

Взяв меня за руку, она встала, ее тело налетело на мое.

Подхватив ее на руки, я отнес ее на кровать, откинул одеяло, опустил ее тело на простыни и сел рядом. Несколькими движениями я обеспечил ей комфорт, когда устраивал подушки и одеяла, все время стараясь не замечать слезы, которые молча покрывали ее щеки.

— Прости, — снова сказал я, вытирая слезу подушечкой большого пальца. Я сидел прямо, подавляя эмоции, вызванные этим решением. Я погрязну в этом позже. Теперь нужно быть сильным ради Чарли́. — Лучший способ обезопасить тебя — это прекратить то, что происходит между нами.

Глаза Чарли́, которые до этого были почти закрыты, широко раскрылись.

— Нет.

Ее голос звучал твердо и решительно.

— Я не могу позволить…

Она потянулась к моей груди, ее пальцы задержались на маленьких пуговицах моей рубашки.

— Могу я тебе доверять?

Я прищурился.

— Конечно.

— Значит, то, что ты мне говоришь, правда?

Мое негодование росло. О чем, черт возьми, она говорит?

— Да, однозначно.

— А ты не расскажешь мне что-нибудь, чтобы я почувствовала себя лучше?

— Если ты говоришь об этой женщине, то она в операционной. Как только я услышу больше, то…

— Нет, Нокс, — сказала она, останавливая меня. — Я говорю не об этой женщине. Я говорю о том, что ты сказал мне в парке. То, что ты сказал за мгновение до того, как разразился ад.

Склонив голову, я уперся подбородком в грудь и потянулся к ее прекрасному лицу. Даже несмотря на слезы и страшную бледность, она была потрясающе красива. Ее теперешний вопрос вернул румянец на щеки.

— Я говорил, что люблю тебя, — сказал я. — Я не произносил этих слов с тех пор.…

Она потянулась к моим щекам и притянула меня ближе.

— Я никогда не говорила таких слов, — она сказала это перед тем, как наши губы встретились, — и Леннокс Деметрий… — она нежно поцеловала меня. — …Я люблю тебя. Так легко ты от меня не избавишься.

Давление от всего, что произошло, выплеснулось наружу. Влага угрожала моему зрению, когда вид передо мной потерял фокус. Я притянул ее ближе, не желая, чтобы она видела мою слабость.

— Я так сильно тебя люблю. Я не могу потерять тебя, — сказал я с комом в горле.

— Я здесь. Я в безопасности.

Не раздумывая, я сорвал с нее одеяло, которым совсем недавно укрывал. Как только оно исчезло, я потянулся к подолу ее рубашки и снял ее через голову.