Мой злой Фей - Маргарита Дюжева
Сама себе в зеркало улыбнулась, подмигнула и, обмотавшись полотенцем, вышла из ванной. Фея в коридоре не было, и я осторожно прокралась вперед, туда, где горел свет.
Лукьянов сидел на кресле, привалившись спиной к спинке и прикрыв глаза. Расстегнутая рубашка, небрежно натянутые брюки. Я аж споткнулась, засмотревшись на него. Какой красивый, сильный. Идеальный. Так бы и съела, всего, без остатка.
Услыхав мои тихие, приоткрыл один глаз, смерил ничего не выражающим взглядом и потянулся к столику за телефоном. Начина-а-а-ется.
— Ты где живешь? — интересуется будничным тоном, будто пятнадцать минут назад не вколачивался в меня словно одержимый.
— Сегодня — у тебя, — произношу нагло, вскинув подбородок и глянув на него с вызовом.
— Да ты что? — ухмыльнулся пренебрежительно и демонстративно набрал номер.
Скрипнув зубами, шагнула к нему. Фиг тебе, Злыдень! Фиг! Тебе!
— Девушка, можно машину на улицу…что ты делаешь? — прошипел, когда откинула полотенце в сторону, бесцеремонно на колени перед ним опустилась, ладонями провела от коленей и выше, к ширинке, — это я не вам!
«Что делаю, что делаю, — ворчала мысленно, одновременно сосредоточенно пытаясь забраться к нему в штаны, — щеки собралась тянуть! Не понятно что ли?!»
И если сам Лукьянов вознамерился меня выпроводить, то его член явно был не против продолжения, моментально отреагировав на мои действия — толчком выпрямляясь, стоило только прикоснуться.
Губы облизала, чувствуя, что пожар, немного притихший после первого раза, разгорается, с новой силой.
— Хочу тебя, — трусь об него, не срывая своих намерений, плавно покачиваю бедрами, поглаживаю вздыбленное мужское естество, — долго, медленно, со вкусом, а потом еще раз, как в коридоре, без прелюдии, грубо.
Склонившись, прохожусь губами по плоскому животу, целую около пупка, спускаясь ниже. Пальцами очерчиваю красивый, идеальный член, сгорая от желания вобрать его в себя, почувствовать вкус.
Голубые глаза наблюдают за мной неотрывно, темнеют, наливаясь звериной похотью. Кадык нервно дернулся, когда языком нежно головку обвела.
— По какому адресу машину? — слышу писклявый голос девушки-оператора, и снова призывно трусь об него, губами обхватывая возбужденную плоть.
— Отбой, — хрипло отвечает он и сбрасывает звонок, окончательно сдавшись.
Мурча довольной кошкой, прикрываю глаза, с наслаждением лаская его.
— Зараза! — шипит Лукьянов, когда прикусываю легонько, игриво и смотрю на него, невинно хлопая глазами. Тут же к себе поднимает, усаживая сверху, сминая рот требовательным сердитым поцелуем, задницу сжимает, сильнее придавливая к своему паху, чтобы почувствовала его желание.
Тянет кверху, обхватывает тугой, налитый член, рукой направляет в меня и усаживает на него, заполняя до краев.
Сумасшедшая ночь. Началась в коридоре, потом продолжилась в гостиной, перетекла на кухню, оттуда в ванную и завершилась в спальне, когда в окна уже бил уверенный рассвет. После первой, весьма неубедительной попытки выпроводить меня из своего жилища Фей сдался, тоже решив оторваться по полной. А почему бы и нет?
Взрослые люди. Никаких запретов, никакого стеснения, только мы, жадно пробующие друг друга на вкус, горящие, безудержные в своем стремлении получить удовольствие. Выпили друг друга до дна, опустошили, без сил провалившись в глубокий сон. Он меня укатал до такой степени, что казалось, места живого нет, а я выцедила его до последней капли.
И да! У меня получилось — Лукьянов позабыл обо всем, даже о возможных последствиях, так что я засыпала в его постели с довольной улыбкой на губах.
***
Так! Где это я??? — первая утренняя мысль, когда с трудом разлепила глаза, чувствуя себя, словно шахтер после долгой вахты.
У Злыдня!!!
Йу-у-ухууууу! Вчера так устала, что даже порадоваться нормально не могла своей победе и успешному воплощению в жизнь коварного плана по захвату стратегически важного биологического материала.
Кто молодец? Я молодец! Тыц-тыц. Если бы не лежала, то наверняка станцевала бы победный танец эскимосов. Но я лежу и шевелиться лень, единственное на что меня хватает — это повернуться с боку на бок, лицом к Тимофею.
Он еще спал, закинув руку за голову, мерно, глубоко дыша. До чего же хорош! Особенно когда вот такой расслабленный, умиротворенный. Молчит, глазищами голубыми по сторонам не шныряет. Можно подумать, что милейший персонаж, с которым одно удовольствие просыпаться в одной постели.
Только я не обманываюсь, и розовых сахарных иллюзий относительно него не питаю. Это ничего не значащая ночь. Он использовал меня, чтобы похоть удовлетворить, я использовала его, пусть и с более долгосрочными целями. Мы квиты, и на продолжение рассчитывать глупо, хотя я бы не отказалась еще от одного такого постельного марафона! Давно я себя не ощущала такой приятно измотанной, опустошенный. С тех пор как…да вообще ни разу. Он побил все мои ожидания, и сразу занял почетное первое место в рейтинге моих не особо многочисленных партнеров. Мой постельный кумир. Уровень – бог.
Пока я придавалась размышлениям и девичьим грезам, Лукьянов заворочался, сонно потянулся и открыл свои прекрасные голубые глаза. Зевнул в кулак, и повернулся на бок, уперевшись разморенным взглядом в мою скромную персону.
У него аж лицо вытянулась от такого «приятного» сюрприза.
Ну все, Натаха, держись! Сейчас он тебе устроит! Царь-батюшка проснулся и теперь свои царские веления раздавать начнет.
— Ты еще здесь? — спросил, окатив холодом, вместо приветствия.
— А где еще мне быть? — усмехаюсь, подперев щеку рукой и беззастенчиво рассматривая его.
— Где-нибудь… не здесь, — процедил сквозь зубы, — думал, ночью по-английски сбежишь
— Ага. Сейчас! Размечтался! — фыркнула недовольно, на подушку плюхнулась и одеяло по самые уши натянула, — он, значит, нежный такой, спать будет, а я по ночам по городу мотаться. Я, между прочим, тоже устала!
Фей только удивленно моргнул, получив от меня столь эмоциональную тираду. По-моему, он офигел, в очередной раз. Не ожидал, что такая напористая бабенка достанется.
Губы недовольно поджал и рывком с подушки поднялся. Одеяло сползло вниз, являя миру красоту неописуемую — плечи, грудь, пресс, темную полоску волос вниз от
