Голос Ветра (СИ) - Чащина Татьяна

Покусали?

Я поспешила посмотреть. Меня собаки не тронули, понюхали, толкаясь и словно радуясь, хвостиками маленькими покрутили. Я их слюнявые морды руками в стороны отвела, прошла к калитке и, чтобы не выпускать свору, протиснулась в узкую щель. На калитке стоял кодовый замок, поэтому я спокойно уходила со двора без ключей.

Парень убегал прямо по дороге. И я его узнала по жёлтым полоскам на толстовке. Это тот самый ненормальный Лёнька Цветков, который пи́сал на щит под напряжением, а Тёма его била по голове пакетом со сменной обувью.

Что забыл в нашем дворе?

Побежала следом.

Пальто распахнуто, а мне очень тепло. Солнце пригревало макушку. Лес просыпался, вся природа ликовала и пела, и я вместе с ней.

Хотела парня окликнуть, а он скрылся за незаконченным строительством из газобетона. Это жилой дом хотели построить, двор не был огорожен, видимо, давно заброшенное место.

Я выскочила за Лёней и остолбенела.

Пять парней уставились на меня.

Лёнька матерился, рассматривая свои порванные джинсы. Ветров щёлкал семечки, чуть заметно улыбнулся мне. Нельзя нам друг без друга, дичаем.

Справа от него стоял Витя Рекрутов, у него, наоборот, улыбка сползла с лица, когда я, подогретая солнцем, румяная и ошарашенная наткнулась на них.

Слева от Ильи стоял Егор Буравкин и хохотал над Лёнькой. Глаза у него голубые, как весеннее светлое небо.

Был ещё один из параллельного класса, Ершов Максим. Этот парень с плохой репутацией бродяги и ловеласа. Много девочек сгубил. И хотя внешне он моему любимому Ветру уступал, было в нём что-то завораживающее. Один взгляд на меня исподлобья заставил вздрогнуть. Тоже кареглазый, как Илья, тоже с растрёпанными темными волосами. Он копался в своём телефоне, на время задержал на мне взгляд и вернулся к переписке.

— Привет, — смело поздоровалась я.

Лёня обернулся.

Когда первый раз его увидела, он показался мне смешным. Мелкие черты лица с постоянно красными губами, что искривляла клоунская ухмылка, как у Егора Буравкина. Хотя у Егора она как прилеплена навсегда, а Лёнька мог смотреть строго, что было ещё смешнее. Светлые глаза и кудрявые волосы. Невысокий, но чувствовалась в его фигуре сила. Только ловкий парень мог перелезть через наш забор, и, насколько я знала, Лёнька Цветков занимался спортом.

— Лялька, будешь мне новые джинсы покупать! — закричал он на меня.

Ветров замер с семечком у губ, напрягся. Но защищать меня не пришлось, я вступила в словесную перепалку с Цветковым.

— Не буду! Ты проник на частную территорию. У папы кругом камеры, тебя обвинят в воровстве!

Почему я в этот момент чувствовала себя счастливой? Потому что в обществе парней. Одна! Обалдеть! И они неопасные, можно сказать, знакомые и близкие.

— Это ты воровка, верни наши деньги! — наступал на меня Цветков, не понимая, почему я улыбаюсь и стою такая смелая, никуда не дёргаясь.

— Какие деньги? — поинтересовалась я.

— В этом доме жил Маркуха, дружок наш, — Лёнька указал пальцем на стену из газобетона в направление моего дома. — Вы в его доме живёте. Осенью мы закопали деньги в вашем дворе, пора выкапывать. Снег сошёл.

— Хорошо. А где закопали?

— Она у вас всё украдёт, — рассмеялся Витя Рекрутов.

— Вот ещё! Глупости не говори, трухло! — возмутилась я, опять не дав Ветрову меня защитить.

— А что это я трухло? — при парнях ему не хотелось падать лицом в грязь, я это поняла и решила сильно на эту тему не распространяться. Хотя Витя у меня теперь ассоциировался с полной ненадёжностью.

— Пусть принесёт, я помню сумму, — прошептал Ершов Максим. Он и говорил так, что девочки ахали. Стоял с Ветровым рядом, хотя я бы не ставила их в один ряд. Похожи очень, а ведь невероятно разные.

— Лады, — воодушевился Лёнька.

Панибратски закинул мне руку на шею. Так делал Ветер, но как-то бережно и нежно. Здесь же почувствовала тяжесть мужской руки, было больно и неприятно.

— Значит так, Лялька, — повёл насильно к дороге, я оглянулась, Илья следом шёл, прищурившись. Мониторил. — От калитки идёшь к гаражу, делаешь шаг вправо. Под бетонной отмосткой лежит пакет в нём банка. Своруешь наши деньги, я тебя Чехуахуа.

Я уставилась в забавную моську Лёньки Цветкова.

— Да-да, — кивая, подтвердил Лёнька свои угрозы, — но если захочешь, можно Хуачухуа, разберёмся в общем.

Я поймала насмешливый взгляд Ильи. Скинула руку Цветкова и спросила у Ветра:

— А позвонить, сказать, нельзя было?

— Телефон отключен, — своим божественным голосом ответил он.

Точно, я вспомнила, что отключила телефон.

— Потому что ты дурость написал!

— Это я написал, — признался Егор Буравкин, что на него было вполне похоже, а вот на Ветрова нисколько, хотя как Илья с Варей Рязанцевой грубо…

Не понимала парней.

— Егор увидел, что от тебя пришло сообщение и ответил, гоблин.

— Не оставляй свой телефон, — шикнул Буравкин Ветрову. — Я был не прав, прости меня, сивая Лялька, дуй за нашими деньгами.

— Ладно, принесу ваш общак.

— Какие словечки, сивая! — фыркнул недовольный мной Витя Рекрутов.

Я отвернулась и поспешила вернуться во двор.

Первый поцелуй

— Плохие собаки, мальчику штаны порвали, — ругала я собак, которые принимали активное участие в выкапывании банки: делали подкоп лапами, игриво выгибаясь, с любопытством смотрели, как я садовой лопатой ковыряю прогретую солнцем землю. Откидывала в сторону кусочки травы, и собаки бегали ловить их.

Я почему-то с собаками не дружила, а наверное, зря. Они такие позитивные, с ними играть приятно.

Лопата наткнулась на что-то твёрдое, я её в сторону отложила и присела у ямки. Так обрадовалась, словно клад нашла. Собаки сели вокруг меня, ожидая, что я им вкусненького дам, потому что банка была спрятана в пакете. Пакет я бросила, его псы сразу же разорвали.

Банка оказалась полуторалитровой. Посмотрела на неё в свете солнца. Действительно, деньги лежали: мелкие и крупные купюры, много монет. Натужно открыла закручивающуюся крышку, покрытую ржавчиной и заглянула внутрь. Пальцами перебирала сухие, нетронутые влагой купюры.

От силы тысяч десять.

И что? Ради вот этого нужно было рисковать, залезать на чужой участок, жертвовать своими штанами? Парней пятеро, по две тысячи на каждого.

Даже жалко их стало, бедолаг.

Пошарив в пальто, извлекла свои карманные деньги и пять тысяч добавила в общак, закрыла банку и побежала радовать ребят.

Собаки проводили меня до калитки, я их оставила во дворе и побежала со всех ног к недостроенному дому из газобетона.

Солнце жгло щёки, и становилось жарко в пальто. Настроение было потрясающим!

Парни ждали меня, их пристальные взгляды заставили гореть уши… Нужно обязательно узнать, почему так происходит. Уши горят от стеснения или потому что тебя вспоминает кто-то в этот момент? Очень любопытно.

С трудом вернулась из своих раздумий, когда банку из рук выхватили.

— Вах-вах, откуда бы тут пятнадцати тысячам быть? — ехидно засмеялся Лёнька Цветков, посмотрел на меня недовольно. — Похоже, наша золотая московская чикса решила голодных местных бомжей подкормить.

— Не поняла, — тут же призналась я.

Лёнька сунул мне под нос мою пятитысячную купюру.

— У Маркухи не было таких денег, это ты пихнула.

— Так, может, она нам заплатила? — Ершов Максим встал рядом с Лёнькой. И вдвоём они нависли надо мной настоящей угрозой так, что у меня даже коленки задрожали.

Они угрожали? Угрожали! Я не ошиблась?

Как же сложно.

— За что заплатила? — не понимала я.

— За то, чтобы мы тебя удовлетворили, — Максим внимательно рассматривал моё лицо и облизывался как пёс.

— Точно, — согласился Цветков, наступая на меня. — Ладно, уломала, расстёгивай свои джинсы.

И протянул руку к поясу моих брюк.

— Отвалили! — рявкнул Ветер, откинув за плечо Лёньку и толкнув Ершова.

Заслонил меня своей спиной, и я облегчённо вздохнула. Ничего себе безопасные мальчики! Парней надо избегать всеми путями!