Охота на доминанта, или 13 отмазок Серова (СИ) - Володина Таня

— Я знаю вас всего один день, — сказала она.

— Я тебя не уговариваю.

Но он и не уходил. Он сидел и терпеливо ждал её решения. Возможно, он тоже был заинтересован в этой игре, хотя и отрицал своё желание доминировать. Возможно, она пробудила в нём истинного доминанта, и теперь должна помочь ему принять эту особенность своей натуры. Помочь принять в себе садиста.

— Вы же не отмените стоп-слово?

— Нет, разумеется. Принципы БДСМ должны соблюдаться, — он подглядел в телефоне: — безопасность, разумность и добровольность.

— А мои запреты? — спросила она. — Вы ведь не сделаете то, что для меня неприемлемо?

— Ты всегда можешь меня остановить, — сказал он серьёзно.

Чем дольше они говорили, чем подробнее обсуждали всякие мелочи, тем сильнее ей хотелось отбросить все сомнения и согласиться на его условия. Это и пугало до полуобморока, и возбуждало до дрожи в коленках. Если бы на ней были трусики, то к концу разговора они бы не просто намокли, а истлели от томительного чувственного жара.

— А вы уверены, что справитесь? — задала она последний вопрос.

— Не уверен, — честно ответил он, — но я постараюсь. Ради тебя.

И в этом тихом и искреннем «ради тебя» было столько сердечности, что Юля отбросила последние сомнения.

— Я согласна! Будьте моим доминантом, Мистер Президент.

29. Виновник

Они зашли в домик. Золотистый вечерний свет пронизывал небольшую комнату, где стояли диван, два кресла, старинный полированный буфет и круглый стол на одной ноге. Он был покрыт самодельной кружевной скатертью, на которой красовался стакан с букетиком ландышей — бабушка, пока жива была, говорила не «ландыш», а «виновник». Нежный радостный аромат заполнял всё пространство и пьянил как вино.

Мистер Президент открыл настежь дверь и окна, чтобы впустить свежего воздуха и прогнать дневную жару. Юля наблюдала за ним с замиранием сердца. Этот красивый молодой мужчина двигался быстро, но грациозно. Все его мускулы, высокий рост и немалый вес не делали из него качка-увальня, а лишь придавали силы и порывистости. А лицо его и вовсе подходило больше поэту серебряного века, чем менеджеру двадцать первого — одухотворённое, породистое.

Она переступила с ноги на ногу, остро ощущая собственное несовершенство, — нетренированная, слабая, с плохим зрением (теперь и без очков!), недостаточно рельефная в нужных местах. Не яркая, не женственная, и наверняка неухоженная по меркам блистательного москвича. Да что там москвич! Даже Андрюша ругал её за то, что она коротко стрижёт ногти, не пользуется косметикой и носит стрёмные шмотки. Уж он бы на её месте развернулся! Он бы не упустил возможности покрасоваться перед парнями, пускай и с риском быть зажатым в тёмном переулке.

Мысль об Андрюше заставила Юлю встряхнуться. Пусть она не девочка-конфетка, но всё-таки Мистер Президент выбрал её. Он предложил ей тематический союз и — самое главное! — захотел доставить ей удовольствие. Бесплатно. По собственной воле.

Он собирался её выпороть, а после подарить оргазм.

Юля непроизвольно скрестила ноги, усиливая давление на половые губы. Сухая половица под ней предательски скрипнула.

Мистер Президент закончил обустраивать комнату и сел на диван. Расслабленно раздвинул ноги и откинулся на спинку. Он выглядел как человек, которому вполне комфортно и у которого нет сомнений в правильности своих действий.

«Он пахнет силой и чем-то нежным,

Слегка пороком и безрассудством», — сама собой сочинилась в голове вторая строчка нового стихотворения.

— Подойди ко мне, — сказал он.

От его голоса, вдруг ставшего низким и властным, у Юли вздыбились волоски по всему телу. Она подошла к дивану. Остановилась в двух метрах от доминантских босых ног.

— Ближе.

Она сделала шаг вперёд и не выдержала, опустила глаза — скорее чтобы скрыть их блеск, чем желая выразить послушание. Она уже два года считала себя «нижней», но подчиняться так безоговорочно ей ещё не доводилось. Мадам Марго не желала играть по-взрослому, как она играла с мужчинами. Деньги брала, но ограничивалась шлепками по юбке. А то, что происходило сейчас, было реальной БДСМ-сессией. Юля едва сдерживала трепет. Что он сделает? Чего пожелает? Чего потребует от неё? Похоже, он целый час читал БДСМ-сайты во время ужина. На какие мысли это его навело? Какие новые знания он там почерпнул?

— Сними одежду. Полностью.

У Юли чуть сердце не остановилось. Мистер Президент сразу же приступил к вещам, которые она считала для себя недопустимыми. Раздеться? Догола? Перед мужчиной? В прошлый раз он задрал ей юбку и сдёрнул трусики — и то она впала в шоковое состояние. Настолько глубокое и затяжное, что действовала и разговаривала словно во сне. Ей страшно было подумать, что с ней случится, если она разденется перед Мистером Президентом донага.

— Ж-ж-ж... жёл... — вырвалось из неё беспомощное жужжание.

Она подняла руку и прикрыла себе рот. Ей пока не настолько плохо, чтобы говорить «жёлтый» ! Мистер Президент подождал несколько секунд и приподнял одну бровь — уже знакомым жестом. Доминант намекал, что ему надоело ждать, пока его приказания исполнятся. И Юля решилась. Нельзя доверять человеку лишь наполовину. Нельзя постоянно страдать и бояться всех вокруг. Нельзя добиваться чего-то и в последнюю минуту включать заднюю.

Она рывком спустила штаны и вышагнула из них. Потом решительно стянула футболку и отбросила её в сторону. Первым порывом было желание прикрыть наготу, скорчиться, окуклиться и слиться с мебелью, но она справилась с подступающей паникой. Медленно опустила руки и расслабила плечи. Выпрямила спину и выпятила грудь, выставляя себя напоказ. И подняла голову — взглянула в глаза своему доминанту. Виновнику её вдохновения.

«Он пахнет силой и чем-то нежным,

Слегка пороком и безрассудством,

Он раздевает меня небрежно,

Спешит скорее души коснуться».

30. Позвольте мне

Он смотрел на неё так, словно видел нечто прекрасное. Как будто она была драгоценной картиной в музее, а он — начинающим художником. Казалось, он фотографирует её глазами, чтобы запечатлеть в памяти навсегда.

Юля ждала. Страх ушёл, смущение превратилось в трепет, на неё наплывало предвкушение.

— Иди ко мне, ложись на колени, — сказал Мистер Президент.

Юля без колебаний легла поперёк его бёдер, уперевшись локтями в диван и опустив голову. Он тронул её лопатки, и от этого касания волна дрожи пробежала по позвоночнику.

— Не напрягайся, постарайся расслабиться, — он надавил на спину, и Юля чуть вытянула руки, прислонилась к ним щекой.

Теперь, когда она не опиралась на локти, её тело всем весом легло на сильные ноги доминанта — она животом и пахом ощущала его твёрдые мышцы. Он взял её за бёдра и чуть поправил позу — таким образом, чтобы удобнее было замахиваться и шлёпать. Эти неторопливые приготовления кружили голову. Лёгкие спокойные прикосновения казались такими естественными и уверенными, что трудно было поверить в отсутствие опыта у Мистера Президента. Нужно обладать прирождённым талантом, чтобы так сходу, без тренировок и обучения, включиться в игру.

Он положил левую руку ей на поясницу, а правую — на ягодицы. И это словно замкнуло в ней контакты. Её тело, все её внутренности, кожа и даже кости — всё мгновенно наэлектризовалось, приготовилось к воздействию, замерло в ожидании. Он погладил одну ягодицу и легонько шлёпнул. Потом погладил и шлёпнул другую. Остановился. Юля не смогла сдержать нетерпеливое постанывание.

— Ты можешь не скрывать свои эмоции, — сказал он, медленно и почти невесомо проводя по ложбинке между ягодицами.

— Ой, — Юля сжалась, поймав его пальцы там, где никто и никогда её раньше не трогал.

— Расслабься.

Хоть он и не изменил тембр голоса, но это прозвучало как приказ. И как же сладко было ему подчиниться!