Адвокат Доминанта (СИ) - Волкова Ольга
— Лёва, — не выдерживаю его чувственной ласки между ног, стону, закрыв глаза. Александров внимательно следит за моей реакцией, я это ощущаю всем телом. Он кайфует, понимая, как сильно я реагирую на него.
— Податливая, жаждущая, — ох, эти словечки, на которые струны моей души так лихо спешат отозваться.
— Пожалуйста, — с губ срывается мольба.
— Да… — наконец, он добился того, с чего все началось. Я попросила его. Я. Сама.
Один резким движением Лев вошел в меня, заглушая поцелуем стон, вырвавшийся из-за полученных ощущений наполненности. Александров явно контролировал каждый толчок, сменяя ритм и доводя меня до безумия. Мы двигались в унисон, словно в танце страстного танго. Горячая плоть проникала в меня, заполняя и сливаясь в особенное единение. Все вокруг прекратило существовать для нас двоих — только я и он. Я не могла назвать это любовью, но… отчего-то я чувствовала именно её. Мне нравилось быть желанной Львом. Нравилось ощущать его своим. Черт, это явно безумие. С приближением оргазма, я совершенно терялась во времени, не отдавая отчета в том, как рассыпаюсь на части в сильных объятиях мужчины.
— Ева, — с хрипотцой Лев целует мое плечо, продолжая медленно трахать меня. Затем выходит, оставляя ни с чем у самого края. Жалобно надув губы, я хныкнула, не в силах сопротивляться самой себе. Но мужчина переворачивает меня на живот и резко хватает за бедра, приподнимая попу. — Обопрись о локти, — властно командует, шлепая по правой ягодице.
— Ай! — не ожидав такого поворота, я вскрикнула, ощущая кожей жгучую боль. Пытаюсь повернуться и посмотреть на Льва, но он не дал мне такой возможности, надавив на поясницу. Я еще сильнее прогнулась, принимая позу потягивающейся кошки.
— Вот так, моя кошечка, — ласково проговаривает и в тон своим словам гладит поясницу. — Вытяни руки вперед, Ева. Да, вот так, детка. — Сопровождает мои действия словами одобрения. — А теперь держись крепко, — предупреждает, погружаясь в меня.
— О, боже, — ощущения наполненности усиливаются в два раза как минимум. Шлепки нашего соития эхом наполняют комнату, и теперь походят на особенную музыку, ритм которой известен только нам двоим. Под другим углом проникновения Лев уже не сдерживается, наращивая темп. Я чувствую, что вот-вот кончу, но также знаю, это все во власти Александрова. Лишь одно его командное слово — и мы оба получим мощный оргазм.
— Ева, давай со мной, — стонет Лев, разряжаясь вслед за мной. Он так глубоко проник в меня, крепко сжимая ладонями ягодицы. Кожа горит огнем, но я только кайфую, получая свой адреналин, который тут же уносит в прострацию.
— А-а-а… — я все отдала сейчас мужчине, не только душу, но, кажется, и свое сердце. Оба рухнули на постель, уплывая в бессильный, уставший сон, обнимая друг друга…
Глава 9
Лев Александров
Что может быть прекрасней, когда рядом с тобой лежит женщина, по которой грезил уже не первый год. Сквозь сон улыбаюсь, стараясь нащупать на второй половине кровати Еву. Провожу ладонью по смятой подушке, ощущая холод. Резко вскочил, широко раскрыв глаза. Калашникова сбежала. Твою мать! Быстро сканирую комнату на предмет ее вещей, и, не обнаружив, совсем разозлился. Без объяснений, просто взяла и ушла.
— Ева! — закричал, будто мог своим эхом достать до нее и остановить. Тяжело дышу, хотя грудную клетку распирает. Что-то пошло не так, раз девушка даже не разбудила меня. И, копаясь в своих воспоминаниях о прошедшей ночи любви, понимаю, что она чувствует свою вину за измену. Но это не так! Ева не осознала того, что этот ублюдок нагло использует её в своих целях. Чёрт!
Встав с кровати, я снова смотрю на вторую половину, где лежала Ева. Ее разгоряченное тело до сих пор перед глазами: я вижу ее осколки души, рассыпавшиеся по всей комнате. Она доверилась мне… подчинилась… а потом сама попросила. Я думал, что явно попал в ад, раз сумел обуздать в себе зверя, и не брать девушку силой, пока сама не захочет быть моей. Хотя бы сегодняшнюю ночь. Хотел показать Еве, что мир удовольствия далек от обычного секса, даже если в них присутствует любовь. Контроль и доверие — основа взаимопонимания. Проведя рукой по шелковому постельному белью, я почувствовал витающий аромат духов Евы. Словно она все еще здесь, и, обернись я к двери, увижу ее готовую и жаждущую продолжения. Но, увы… последовав своей мысли, я лишь наткнулся на зазор, оставленный ею после побега. Комната показалась вмиг неуютной, будто важную часть вырвали с корнем. Это моя спальня, и Ева первая женщина, которая разделила сегодняшнюю ночь со мной. Конечно, стиль здесь слишком выдержанный, но таков его хозяин. Я привык, что в моей жизни всё под контролем, а в особенную часть вход позволен не для каждого. Свою душу я ни перед кем не раскрывал так, как желал открыться Еве. Сказать, что она волнует меня, и возможно предложить попробовать.
Блядь! Мысли скачут, как тараканы после травки. Калашникова упрямая, и, если она до сих пор держит в голове Ветрова, я ничего с этим сделать не смогу. Клин клином? Возможно. Но в таком случае, я боюсь, она совсем разочаруется в мужчинах и начнет грести под одну гребенку каждого, в том числе и меня.
Издали слышу разрывающийся мобильный телефон. Натянув на себя спортивные штаны, направился в свой кабинет. Но, остановившись в коридоре, я обратил внимание на входную дверь и обувь. Туфли Евы все еще тут? Нахмурившись, зашагал в их направлении, оглядываясь по сторонам. В гостиной комнате пусто, но стоило приблизиться к кухне, почувствовал запах готовящейся еды. Мое сердце ухнуло вниз, потому что Калашникова стояла у плиты. Напевала себе под нос песни. Спокойная. Впервые я увидел ее такой расслабленной.
— Ева, — зову ее, оперевшись о косяк двери кухни, но она никак не реагирует на мой голос. Я совсем позабыл о телефонном звонке, звук трели до сих пор разрывал тишину в моем кабинете. И мне все равно, кто сейчас пытается дозвониться до меня, я не могу уйти отсюда. Ноги сами приросли к полу, а девушка, что готовит нам завтрак напротив, совсем не замечает моего присутствия. Вьющиеся каштановые волосы ниспадают с плеч, укутывая вуалью ее личико. Она пробует что-то из тарелки, и только тогда, подняв свои зеленые глаза, замирает. Ева видит меня, мгновенно покрываясь румянцем. Эта сильная женщина настолько ранима и жаждет внимания к себе, что я готов Калашниковой об этом говорить каждую секунду, чтобы видеть эту розовость на щеках. И знать, что только я способен взбудоражить каждую нервную клеточку девушки.
Ева вынимает беспроводные наушники из ушей, ухмыляется.
— Прости, — за что-то извиняется, убирая подальше от плиты девайсы. — Я тут немного похозяйничала у тебя, но я все уберу, — тут же замечает, продолжая помешивать в сковороде еду.
— Все нормально, Ева, — ласково произношу ее имя, затем шагаю к ней. — Я думал, ты сбежала, — признаюсь, а сам скрестил руки на груди. Калашникова снова краснеет, стараясь смотреть мне в глаза, но я вижу ее волнение. Ах, черт, я же без футболки, и потому так смутил ее. Коварно ухмыльнувшись, подмигнул ей, на что Ева лишь фыркнула, продолжая готовить завтрак. — Я отойду ненадолго, ты не против? — показываю на дверь, разрываясь между тем, чтобы остаться с ней или все-таки посмотреть, в чем дело, кому я с утра понадобился.
— Иди, Лев, — согласно кивает, намеренно не поднимает голову и своих зеленых глаз, избегая нового зрительного, манящего контакта.
Нехотя оставляю Еву одну, то и дело оглядываясь назад. Безумно рад, что ошибся в своих мыслях и суждениях насчет нее, и тем не менее, я чувствую ее отчужденность. Войдя в кабинет, матом выругался, обнаружив несколько пропущенных от Суханова, и несколько писем от Эдуарда Вольного. Эд — давно знакомый друг, когда-то пришли волной в бизнес, а потом стали заниматься каждый своим делом, периодически встречаясь на благотворительных вечерах. Совсем недавно Вольный клуб открыл, все из той же песни, в тематическом направлении. Говорит, с кем-то поспорил из своих знакомых, но пока не признается, кто все-таки одержал победу.
