Галина Куликова - Соблазнить холостяка, или Нежный фрукт
Очутившись на кухне, Алексей усадил Машку на стул и начал развязывать рюкзачок, приговаривая:
– А кому это папа подарок привез?
– Масе! – закричала девчонка.
– А может быть, какой-то другой девочке? Какой-то послушной, умной девочке?
– Масе! – еще громче завопила та.
Грушин подумал, что хорошая мать должна услышать эти вопли, даже если у нее помрачился ум, но со стороны гостиной по-прежнему не доносилось ни звука. Ничего, кроме приглушенной музыки. Представив, как эти двое идиотов целуются, позабыв о его предупреждении, он скрипнул зубами.
Тем временем Алексей достал из рюкзачка длинную коробку и жестом фокусника открыл крышку. В коробке лежала кукла – вся в мелких кружевах и кудряшках – и смотрела на свою новую хозяйку холодными голубыми глазами. Грушин полагал, что маленькая бандитка немедленно схватит куклу за голову, но ребенок от восторга буквально потерял дар речи.
– Нравится? – с гордостью спросил папаша. – Ну, тогда ты поиграй пока, покорми куклу кашей, а мы с дядей Димой немножечко поговорим, хорошо?
Протянув руки, Машка осторожно взяла куклу и уставилась на нее с обожанием. Потом тихонько заворковала над ней, и стало ясно, что у взрослых появился реальный шанс обсудить свои дела.
– Не представляю, как Ленка теперь поступит, – поделился Алексей с Грушиным своими опасениями. – Ведь ты наверняка уже все знаешь, правда?
– Да уж знаю, – промямлил тот.
Он чувствовал себя предателем: Антон был именно его другом, кроме того, карусель закрутилась здесь, в его собственной квартире.
– Скорее всего, она со мной разведется, – продолжал рассуждать Алексей. Грушина неожиданно поразила странная деловитость его тона. Как будто он не жену терял, а обсуждал проблемы обмена квартиры. – У Ленки такой характер – нечеловеческий. Если она скажет – развод, значит, развод.
– Может быть, еще и не скажет. Она прямо так и заявила, что собирается с тобой разводиться?
– Нет, она заявила, что собирается серьезно со мной поговорить. О нашем браке.
– Это еще ничего не значит. – Грушину была отвратительна собственная лживость.
– Конечно, значит! Я уверен: она все узнала.
– Что узнала?
– То, что у меня другая есть.
– Другая? У тебя?
Немедленно в голове Грушина все перевернулось. Он оторопело посмотрел на сидящего перед ним мужчину и по-совиному похлопал глазами. Алексей ничего не замечал – так был увлечен собственными рассуждениями.
– Я уверен, что Ленка перед отъездом проведала о моей связи на стороне. Как только она отсюда, из Москвы, позвонила, я по ее деревянному голосу понял, что – все, финита ля комедия. Приплыли. Так вот я хочу с тобой посоветоваться: как мне быть? Все отрицать или наоборот?
– Слушай, а зачем ты на ней женился? – спросил Грушин. Теперь он разглядывал Алексея с новым интересом, как будто тот был экспонатом биологического музея, превращенным в чучело.
– Странно, что ты об этом спрашиваешь, – ухмыльнулся экспонат. – Зачем вообще люди женятся? Женщины – потому, что у них есть физическая потребность вить гнездо, а мужчины – потому, что им приходится идти на поводу у женщин. Вот и вся философия. Ленка ждала Машку… Я и женился, как честный человек.
– А любовь? – ляпнул Грушин и мгновенно почувствовал, как у него краснеют уши.
– Любовь? – Алексей так удивился, как будто ему задали вопрос из области высшей математики. – Любовь, конечно, тоже есть. Машка потому и родилась, что мы с Ленкой любим друг друга.
– Но ты же сказал, у тебя есть другая женщина! – Грушин ничего не мог поделать со своим недоумением.
– Дим, я знаю, речь о твоей племяннице. Но ты же мужик! Ты должен понимать, что нельзя каждый день есть гречку, даже если ты ее обожаешь. Рано или поздно потянет на что-нибудь остренькое. И лично я не хочу разводиться. Это все Ленка. Помоги мне ее уломать. Нельзя разрушать семью только потому, что кто-то решил внести разнообразие в личную жизнь!
В голове Грушина, словно молекулы, образующие миллиарды цепочек, понеслись мысли.
– А если твоя жена тоже решит внести разнообразие? – спросил он напряженным тоном.
Никакого коварства в его вопросе не было, только искреннее любопытство, однако у Алексея мгновенно изменилось выражение лица. Он вспыхнул, как сухой мох, и сдавленно спросил:
– Ты с ума сошел? Как это – она решит? У нее, между прочим, ребенок маленький. – Он мотнул головой, указав на Машку, которая была поглощена изучением новой куклы. И убежденно добавил: – Когда гуляет мужчина, это так природой запрограммировано. А когда женщина – это, знаешь ли, разврат.
Грушин посмотрел на его бицепсы, на мышцы, выпукло рисовавшиеся под футболкой, прикидывая, кто победит, если Алексей и Антон сойдутся в рукопашной.
– И давно у тебя связь на стороне? – спросил он наконец.
– Уже год, – с гордостью ответил муж и отец. – Я думал – так, увлечение, а поди ж ты, затянуло.
– А если твоя связь захочет, чтобы ты на ней женился? – спросил Грушин и неожиданно сорвался со своего любознательного тона: – Нет, я не понимаю! Как ты мог впутаться в отношения, когда у тебя брак официально зарегистрирован?!
– Штамп ставят в паспорт, а не в сердце! – запальчиво ответил Алексей. – Я так и знал, что ты встанешь на сторону Ленки. Узы крови, – с пониманием заключил он.
Чтобы прекратить разговор, Грушин вскочил на ноги, шагнул в коридор и громовым голосом закричал:
– Лена!!! Иди сюда!!!
Дверь с грохотом распахнулась, и его всполошенная двоюродная племянница появилась на пороге с зацелованными губами.
– Что?! – испуганно спросила она.
И тогда Грушин уже совершенно нормальным тоном ответил:
– К тебе муж приехал.
Лена смотрела на него непонимающе. Спуск с небес на землю происходил мучительно долго. Наконец она нахмурила ровные бровки и спросила:
– Какой муж?
– Твой собственный! – ехидно пояснил Грушин. – Или ты уже забыла о его существовании?
Ему хотелось убить себя за то, что он оказался таким рохлей и позволил парочке остаться наедине. Нет, разумеется, он не ханжа, но всему же есть предел.
– Лешка? – не поверила Лена. – Он тут?
Она встряхнулась, вскинула руки и быстро переделала «хвостик», заново перетянув волосы резинкой. Потом шагнула к Грушину, застрявшему посреди коридора, и шепотом спросила:
– Как ты думаешь, он очень расстроится?
– Он уже очень расстроился, – прошипел тот в ответ и громко сказал появившемуся в дверях гостиной Антону: – Антон, познакомься, это Алексей. Алексей – это мой друг Антон.
Он неопределенно махнул сначала правой рукой, а потом левой и посчитал, что выполнил свой долг хозяина. Алексей, которому Антона со своего места не было видно, удивленно повертел головой, потом оторвал зад от табуретки, выглянул в коридор и хмуро бросил:
