Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
— Не молчи, Егор!
— Наверное, стоило бы вернуться в Питер, но отец приказал ехать в нашу больницу. Первую помощь оказали на месте. Она впала в кому. В себя пришла только вчера вечером, но…
— Что «но»? Что, блядь, «но»? Егор, мать твою, ответь! Что с ней?!
Сука, как ему сказать? Если утром она ещё хоть что-то соображала, то сейчас ушла в отключку. Дежурная медсестра держит меня в курсе. Уже несколько часов эта деваха… Настя лежит и тупо смотрит в потолок. Ни на что не реагирует. Что если её всё же нагнало произошедшее и у неё поехала крыша? Я не могу забрать у брата надежду, но он должен быть готов. Я бы хотел знать, что меня ждёт.
— Она не в себе. Вообще не в адеквате. Когда глаза открыла, то назвала меня Артёмом. Когда я попытался убедить её, что я не Артём, то она сначала в истерику впала, а потом вообще из реальности выпала. Лежит и смотрит в потолок. А я всё думал, возможно ли такое, что она знает моего брата, который свалил в неизвестном направлении шесть лет назад? Учитывая нашу генетику, то вряд ли могла с кем-то спутать. — выталкиваю сбивчиво, перескакивая половину событий.
В голове нарастает гул и пульсация крови, которая рывками пробивается по венам. Мысли путаются.
— Как она тебе номер дала, если ничего не говорит?
Судорожно вдыхаю и закуриваю очередную сигарету.
— Никак. Заглянул к ней в надежде, что очухалась. Хотел о тебе спросить, но она вообще непробиваемая. Уже на выходе увидел лист бумаги на полу, а там цифры. Решил проверить, и вот…
— Присмотри за ней, Егор. — тихо просит Артём.
И так собирался. Теперь, когда я знаю правду, многое становится на свои места. И это моё одержимое желание её спасти. Будто где-то в глубине души я чувствовал, насколько это важно. Что тогда всё изменится. И Дианкины слова, что это судьбоносная встреча.
— Больше ничего не скажешь, Тёма? — выбиваю, сам не ожидая того, сколько обиды сквозит в моём голосе.
Откуда это? Я ведь прекрасно, блядь, его понимаю. Он почти потерял любимую девушку, а тут ещё и я сверху, после заявления, что он для меня умер. Но бразды правления берёт четырнадцатилетний пацан, которому не хватало брата. Которому хочется просто поговорить с ним. Торможу всё это дерьмо. Ещё будет время.
— Я еду. Поговорим на месте.
Он сбрасывает, а я продолжаю тупо пялиться на зарождающийся рассвет. Оказывается, что я всю ночь не мог решиться нажать на вызов. А сейчас… Я вообще перестаю что-либо понимать. Я даже не знаю, что чувствую перед встречей с братом. Столько всего разом за бронёй набалтывается, что изнутри душит. И страх перед встречей, и что случится, если он столкнётся с отцом. Я понятия не имею, что мне говорить и как себя вести. Понимаю только, что я должен его встретить первым, а там будь что будет.
В клинике сразу иду к Насте. Она всё так же никак не реагирует на моё присутствие. Совсем. Смотрит сквозь меня, не моргая. Попытки пробиться к ней тоже ни к чему не приводят. Только когда выхожу из палаты, до меня доходит, что моя мобила осталась дома. Дикарка меня убьёт. Не удивлюсь, если явится сюда.
Сука, ну почему я никогда не запоминаю номера телефонов?
Несколько раз порываюсь рвануть за мобилой, но меня долбит страх, что брат сможет явиться в любой момент. То, что код Питера, вовсе не значит, что он живёт в самом городе. Может, где-то на окраине, и ехать ему не так уж и долго. Он не должен пересечься с отцом раньше, чем мы поговорим.
Время тянется, словно резина. Каждая минута — бесконечность, перерастающая в часы. Меня всё больше напрягает то, что я не могу набрать Дикарку. Зная её, она уже на ушах стоит. Когда проходит уже пятый час, предупреждаю охранника на входе, что как только появится Артём, чтобы он мне позвонил. В планах по-шустрому сгонять за телефоном. Молнией вылетаю из здания, но на дороге пробка.
Блядь, я забыл, что там ремонт. Я так и до вечера домой не доберусь.
Разворачиваю бэху и еду обратно. В вестибюле сразу замечаю брата, даже несмотря на то, что он стоит спиной ко мне. Пусть его плечи стали шире, а волосы короче, я всё равно безошибочно его узнаю.
Замирая без движения, шумно таскаю кислород в лёгкие, но результата от этого никакого. Я задыхаюсь. Рёбра трещат под бешеным стуком сердца. Через боль разжимаю кулаки и делаю первый неуверенный шаг. Второй так же. Тело сопротивляется движениям. Его парализует, но я продолжаю идти, пока не сокращаю расстояние до метра. Голос не слушается. Поднимаю руку, чтобы сжать его плечо, но тут же опускаю.
Блядь, да что за хуйня?! Почему я так боюсь?
Закрываю глаза и вижу Дианку. В ушах стоит её голос.
"Он простит."
Если она в это верит, то я тоже должен.
Прочищаю горло и зову брата:
— Артём?
Именно так это и звучит. Вопросом. Будто есть сомнения в том, кто передо мной стоит.
Он оборачивается рывком, и мы сразу скрещиваем взгляды.
Судя по его виду, эти дни дались ему непросто. Щетина, мешки и чёрные круги под воспалёнными красными белками глаз.
— Егор. — толкает холодно.
Да так холодно, что меня озноб пробирает. Сползает волной по спине. Всё должно быть не так.
В своих действиях и словах отчёта себе на даю. Позволяю эмоциям взять верх.
— Разве так надо здороваться с братом, с которым не виделся столько лет? — выталкиваю с запалом и впервые за годы обнимаю единственного родного человека.
Глава 49
Случайности не случайны
В первое мгновение
