Хулиган. Его тихоня - Эла Герс
Маме я бы подарила гортензии в горшке, зная о ее любви к комнатным цветам. Для папы я, наверное, куплю кофейные зерна, на которые он давно засматривался, но все никак не решился купить их, постоянно отдавая предпочтение проверенному и знакомому. Для бабушки и дедушки я уже купила подарки: шаль для бабушки и шахматы ручной работы для дедушки. Тетя Оля и дядя Коля были любителями вина. Интересно, во сколько мне обойдется хорошее вино? Близняшкам я бы подарила одинаковые браслеты или что-то в этом роде. А Феде — геймерский рукав.
Мое горло внезапно сжалось.
Я перестала жевать и посмотрела на недоеденный круассан в своей руке. Потому что вспомнила о подарке, который лежал у меня в шкафу. Подарке для него…
Я изо всех сил старалась побороть внезапно нахлынувшие эмоции. Но выходило паршиво.
Потеряв аппетит, я бросила есть и пошла в универ.
Таня ждала меня, стоя у самого входа. Я остановилась, уставившись на нее и внимательно изучая ее. Однако выражение ее лица было нечитаемым.
— Ты рано, — заметила я, подходя к ней.
Она пожала плечами.
— Тебя жду, — ответила она. — Я так и думала, что ты придешь пораньше, чтобы родители не увидели твоих опухших глаз и не стали задавать вопросы.
— Откуда ты меня так хорошо знаешь? — спросила я.
— Ты не затрудняешь, — она натянуто улыбнулась.
Мои губы начали дрожать.
Вчера вечером, когда я выбежал из склада, она была на парковке, как и сказал Леша. Я вспомнила, как она выскочила из машины с тревогой на лице, когда я, рыдая и задыхаясь, побежала в ее сторону.
— Ксюша! — она схватила меня за плечи и с беспокойством принялась вглядываться в мое лицо. — Что случилось?
— Забери меня отсюда! — закричала я, вцепившись в нее. — Пожалуйста, заберите меня отсюда!
Она поджала губы, посмотрела на склад, из которого я выбежала, а затем усадила меня в свою машину и, как только оказалась в ней сама, помчалась со скоростью, более чем в два раза превышающей разрешенную норму.
Я вспомнила, как она утешала меня, сидя рядом со мной на кровати, обнимая и поглаживая по спине, пока я выплакивала все свои слезы.
К счастью, моих родителей не было дома до позднего вечера. А когда они вернулись, к ним вышла Таня и сказала, что я уснула, устав от стресса, вызванного сессией. Мои родители поверили ей. Им нравилась Таня. Затем она ушла, а я тихонько сидела в комнате, с полным раздаем в голове.
Таня не задавала вопросов прошлым вечером и я не удивилась бы, если бы она начала задавать их прямо сейчас.
Но, к моему удивлению, она молчала, пока мы шли к аудитории. Возможно, она догадывалась, что произошло у склада.
Я так и не спросила Таню, что Леша сказал ей, чтобы она заехала за мной. Да и не хотела. Я не хотела говорить о Леше. Пока не хотела.
Так как мы пришли слишком рано, мы сели в коридоре, и не знаю как Таня, а я уставилась в окно. Мой желудок скрутило, когда в голове начали безжалостно проноситься обрывки воспоминаний прошлого вечера, и я крепко зажмурила глаза, пытаясь подавить их.
Конечно, это было бесполезно. В моем подсознании уже всплыли именно те воспоминания, которых я отчаянно пыталась избежать.
Кровоточащее лицо Антона.
Окровавленные кулаки Данила.
Шок и последовавшее за ним отрицание.
Затем паника, холодной рукой обхватившая мое сердце, и ужас, пронзивший меня.
Пара серебристо-серых глаз, сверкающих яростью и жаждой убийства.
Жестокое осознание.
Кто-то дотронулся до моих мокрых щек и я, открыв глаза, подняла голову.
— Возьми себя в руки, — прошептала Таня, глядя на меня. — Люди идут.
Я кивнула, делая глубокий, успокаивающий вдох через нос.
Я переживу это. Я переживу.
Несмотря на то что из груди вырывались волны боли, я твердила себе, что все будет хорошо. Со временем с болью можно будет справиться. А может быть, я стану достаточно сильной, чтобы вынести ее.
Когда-нибудь я даже забуду, почему вообще полюбила Орлова, этого жестокого, черствого и бездушного хулигана…
37.2. Встреча за встречей
Я уставилась на еду, которую Таня купила мне в кафетерии. Мы скрылись вдали от других студентов и суматохи в самом-самом дальнем углу, частично закрытом ото всех студентов, в котором обычно никто из-за этого и не сидел. Таня сказала, что уединение пойдет мне на пользу. В этом я была с ней согласна.
После затянувшегося из-за экзамена утра, наступил обед. Но ни первому, ни второму я не была рада. Устный экзамен я сдала, можно сказать, исключительно с помощью Тани, которая накидала мне план ответа на листочке и аккуратно передала мне, а потом я, витая в какой-то прострации, ответила преподавателю на твердую пятерку. А что до обеда, то аппетита у меня по-прежнему не было.
Как же было нелегко, пытаться существовать в этом мире, когда все, чего я хотела, — это отключиться от всего и ото всех. Но я как-то справлялась.
— Ксюша, ты меня слушаешь?
Я подняла голову и уставилась на Таню.
— Что? — пробормотала я, сбитая с толку.
Она вздохнула и отложила вилку на тарелку.
— Я спрашивала, не хочешь ли ты после пар навестить Улю вместе со мной.
Таня с ноткой раздражения наблюдала за тем, как я медленно осмысливала ее вопрос.
— Я… не знаю, — пробормотала я, накалывая вилкой свой салат. — Не хочется подхватить от нее простуду. Она же вроде говорила, что у нее высокая температура.
— Зная ее, у нее, скорее всего, температура 37.1, но она просто решила взять для себя выходной, а уже завтра выйдет, — усмехнулась Таня.
— Тогда я подумаю об этом.
По ее негромкому ругательству и тяжелому взгляду за мою спину, я поняла, что она увидела кого-то, кого не хотела видеть. Обернувшись, я увидела Данила, уверенной походкой направляющегося к нам. Я схватила Таню за руку и она коротко взглянула на меня, прежде чем вернула взгляд на потревожившего наш обед человека.
— Я надеялся застать тебя одну, — пробормотал Данил, приблизившись к нам и выбив из меня весь кислород.
Что он имел в виду, говоря, что хотел застать меня одну?
Таня вскочила на ноги и встала между нами.
— Ты что здесь забыл, Громов?
— Я хочу поговорить с Ксюшей, — ровно ответил он.
— Она не хочет с тобой разговаривать.
— А она сама может мне это сказать? — в голосе Данила зазвучали жесткие нотки.
Я подскочила на ноги и дернула Таню за руку, пытаясь оттащить ее от Громова.
— Проваливай, Громов, — продолжила Таня.
— Сама проваливай,
