Пари - Айя Субботина
Мне тупо не хочется никакую другую женщину на свете кроме той, которая теперь даже не плюнет в мою сторону.
С технической точки зрения мы с ней квиты — однажды она предала меня, спустя время я ответил ей тем же. Оправдывать свое поведение неведением тоже бессмысленно — я мог бы не спешить с выводами, попытаться сначала докопаться до сути и только потом, имея на руках железобетонные доказательства, предъявлять их виновнице. Но не придумал ничего «лучше», чем сначала спустить на Вику всех собак, а потом начать разбираться. Как я тогда думал — чисто для успокоения совести, и чтобы раз и навсегда закрыть нашу с ней историю на замок.
В эту ночь я вообще не сплю.
Даже не пытаюсь лечь в постель. Тупо как зомби делаю какие-то механические действия — душ, три раза почистить зубы после каждой выпитой чашки кофе, приготовить какой-то ужин и затолкать его в себя просто как в топку для поддержания жизнедеятельности. Несколько часов блуждаю по всем известным мне Викиным контактам, но наталкиваюсь на удаленные страницы. Она даже от своего обожаемого инстаграма избавилась, хотя, насколько мне известно, раньше что-то подобное ей снилось только в кошмарах, некоторые из которых она переживала чуть ли не под успокоительными.
Она просто… исчезла. Растворилась буквально у меня под носом. Я могу сделать пару звонков, поднять на ноги некоторых людей и самое большее — через сутки, узнаю не только где она сейчас живет, но и точный маршрут ее ежедневных перемещений, но главное, как раз то, что Вика сделала все возможное, чтобы исчезнуть из моей жизни. Буквально последовала моему безапелляционному требованию больше никогда не попадаться мне на глаза.
А что если мы и правда больше никогда…
Я ловлю себя на этой мысли уже в обед, когда пытаюсь хоть немного отвлечься на работу. Прокручиваю в голове реальность, где моей рыжей заразы больше и правда нет — и одна эта мысль причиняет мне настолько адские муки, что я, тридцатилетний здоровый лоб, не болеющий даже насморком, чувствую себя на грани инсульта, инфаркта и дебюта шизофрении одновременно. Как будто противоположная стена оказалась всего лишь ширмой, а за ней показалась суровая реальность, в которой Вики больше нет в моей жизни. Не потому что я так решил, и в любой момент могу отмотать назад, а потому что так решила она. От мысли, что время уже чертовски упущено, честно говоря, хочется сдохнуть.
И примерно на этом эмоциональном пике меня застает звонок Тихого.
— Что, блядь, происходит?! — в привычной себе манере снова орет в трубку он. — Что у тебя снова за хуйня случилась, Лекс?!
Так я понимаю, что моя прилежная и исполнительная главбух как минимум закрыла несколько контрактов, но видимо, не успела оформить «вес пакет» и поэтому не успела отчитаться о проделанной работе.
— Если хочешь, чтобы я продолжил с тобой разговаривать — перестать вести себя как говно, — спокойно отвечаю я и кладу трубку.
Пусть Тихий выпустит пар, иначе разговора точно не получится.
По-хорошему, нам в принципе уже не о чем разговаривать. У «Интерфорс» и «Неона» нет совместных проектов, на которых мы были бы завязаны по рукам и ногам. Все финансовые обязательства я и так закрываю. Дальше можно просто отпустить Тихого на все четыре стороны и не пачкать воспоминания о нашей дружбе гадкими разборками. Но я хочу посмотреть ему в глаза. Просто посмотреть и увидеть там… не знаю, возможно, ответ на мучающий меня все эти дни вопрос.
Тихий перезванивает сразу и снова быкует.
Я еще раз предлагаю ему остыть и кладу трубку. На этот раз на его звонки не реагирую, потому что уже и так ясно, что он не собирается брать паузу и приводить в порядок нервы. Когда он через пару минут перестает одержимо названивать и подозрительно затихает, до меня вдруг доходит, что в самое ближайшее время стоит ждать его на пороге. Это его фирменная фишка — то, что не получается решить словами, надо решать кулаками. Правда, в его понимании «решить словами» — это зайти с трехэтажного мата, наезда и взять жертву нахрапом, пока она находится в ступоре. Когда-то, на первых порах нашей плотной дружбы, со мной эта хуйня тоже работала, но очень ограниченное время: тяжело подмять под себя того, кто всю жизнь только то и делал, что отбивался от влияния старшего брата.
Хорошо, что время уже и так близится к концу рабочего дня и я отпускаю всех пораньше — драться с Тихим я не планирую, но на всякий случай лучше подстраховаться и сделать так, чтобы у возможной безобразной сцены мордобоя двух закадычных друзей, было как можно меньше свидетелей. Народ не нужно долго упрашивать и через пару минут в офисе не остается почти ни единой живой души кроме охраны и начальника службы безопасности, который принципиально не уходит из офиса до тех пор, пока там нахожусь я. На всякий случай предупреждаю его, что должен приехать Тихий и нас ни в коем случае не нужно беспокоить.
Ну и, конечно, моя исполнительная Татьяна Александровна, которая изо всех сил упирается и требует дать ей еще полчаса времени, чтобы закончить оформление всех документов. Приходится выпроваживать ее чуть ли не под руки, на ходу убеждая, что она и так сделала все идеально и обещанная мной премия уже у нее на карте, даже если оставшиеся договора она закроет завтра.
Как раз на крыльце, когда я вручаю ее заботам водителя, меня и застает Тихий.
По тому, как коряво и резко он залетает на парковку, занимая сразу несколько мест, уже понятно, что разговора на повышенных тонах не удастся избежать несмотря на все мои старания. Тихий так тяжело шагает по ступеням, что даже странно, почему земля не расходится трещинами прямо у него под ногами.
Становится рядом, глядя на меня сверху вниз, хоть у нас не такая большая разница в росте.
— Чё, блядь, происходит, Лекс, а? — буквально рычит мне в лицо, обдавая протухшим перегаром.
Он в принципе
