Долина кукол - Жаклин Сьюзан
– Твой Бад Хофф – просто манекен, – сказала Нили. – Знай себе сидит и думает, какой он божий дар для всех женщин. Со своими черными костюмами и черными галстуками. Боже ж мой, в вашей конторе у всех мужиков такой вид, словно они в униформе. Впрочем, пожалуй, вам такие мужики нужны… – Нили зевнула. – Наконец-то эти чертовы пилюли действовать начинают. Так когда ты приедешь?
– Самое позднее – пятого.
– Любишь меня?
– Ты же знаешь, – поспешно сказал он.
– А как любишь?
– Ужасно.
– Больше, чем Энн и ребенка?
– Похоже на то. Ладно, Нили, я вешаю трубку. Энн дома. Она может услышать нас.
– Надеюсь, что слышит.
– Тебе нравится причинять людям боль?
– Нет, но если бы она все узнала, пришлось бы ей отдать тебя мне.
– Возможно, она и знает, – сказал Лайон.
– Ты сказал ей?
– Нет, но Энн – человек восприимчивый. И неглупый. А сплетен по городу ходит много.
– Тогда почему же она тебя не отпустит?
Лайон молчал.
– Ладно же, черт возьми. Я сама ей позвоню и все выложу. Тогда придется ей тебя отпустить. Гордость заставит, самолюбие.
– Не делай этого, – сказал Лайон.
– Я…
– Не надо, Нили. Все равно ничего не выйдет. Я… понимаешь, мы уже все обговорили.
– Когда? Ты мне ничего не сказал.
– Только вчера вечером.
Энн надеялась, что ее изумленного вскрика никто не услышал. Как раз вчера вечером они были так близки, так близки!
– И что? – спросила Нили.
– Ничего. Она только сказала, что давно все знала, но решила смотреть сквозь пальцы. Она сказала, что никогда не даст мне развода.
– Давай заставим ее. Начнем обниматься прямо на публике.
– Это ты уже пробовала, Нили. Газетчики тебя любят. Они хотят защитить тебя. Поэтому и не печатают все, что видят.
– Я сама вызову их и дам интервью. Скажу, что ты хочешь жениться на мне и я этого хочу, но у тебя жена, которая не дает развода.
– И знаешь, что тогда будет c твоим шоу? В контракте же есть пункт насчет морального облика. Твой спонсор торгует семейными завтраками. Ты и моргнуть не успеешь, как они расторгнут…
– Ну и что? Мы могли бы поехать в Европу и снять еще один фильм.
– Нили, я в деле не один. Нашему агентству это бы очень повредило. Я не могу думать только о себе.
– Черт бы тебя побрал c твоим агентством! Ладно, когда я зашибу миллиончик, выкуплю твой пай, и мы их всех пошлем подальше. Я хочу, чтобы ты был при мне днем и ночью, каждую секунду.
Он рассмеялся:
– До пятого, Нили.
– Эй, не спеши. Позвони мне в полдень по здешнему времени завтра.
– Хорошо.
– Любишь меня?
– Обожаю.
Все повесили трубки одновременно.
1964 год
«Красотка» оказалась самым удачным мюзиклом сезона. На глазах у Энн маленькая худенькая девочка c кривой улыбкой очаровывала публику. Ей было девятнадцать лет, никакой профессиональной подготовки у нее не было, но от нее исходила та волнующая энергия, в которой явственно прочитывалось слово «звезда».
– Нам повезло, – прошептал Джордж. – Только вчера Лайон еле уломал меня подписать c ней контракт. После сегодняшнего все захотят ее заполучить.
– С этой придется возиться тебе, – шепнул Лайон, перегнувшись через Энн.
Джордж улыбнулся:
– Издеваешься? Да она c радостью согласится и на Бада Хоффа, или Кена Митчелла, или любого другого из наших ребят, кого мы за ней закрепим.
Энн мысленно вернулась в другой вечер, так много лет тому назад, когда она сидела рядом c Лайоном и смотрела первое выступление Нили на Бродвее. Тогда она тоже была милой девчонкой, без «закидонов». Девятнадцать лет назад… Тогда она любила Лайона и сейчас любит. Прослушивая звонки Нили, она убедилась, что одержала победу, – и все же победа не принесла особой радости. Лайон лгал Нили, уверяя, что попросил развода. На самом деле он не хотел расставаться c ней, c Энн. Он не хотел связывать свою жизнь c Нили теперь, когда в ней столь явственно проступила кобра. Завтра пятое января, но Лайон ничего не сказал об отъезде. Более того, он говорил о какой-то новой премьере, которую хочет посетить восьмого. Но победила ли она – или это была патовая ситуация? Нили же никуда не делась – и не денется. Нравится ли ему тело Нили? Ему c Нили так же хорошо, как c ней? Этого она никогда не узнает.
Даже столпотворение за кулисами ничем не отличалось от того, что было девятнадцать лет назад. Марджи Паркс, такая юная, такая ранимая, благоговеющая перед своими новыми гениальными импресарио и немеющая перед знаменитостями, пришедшими за кулисы поздравить ее.
На банкете, устроенном в честь премьеры в тот же вечер, Энн сидела между Лайоном и Джорджем. В какой-то момент, когда Лайон отошел к другому столику, его место заняла Марджи.
– Мисс Уэллс, я хочу, чтобы вы знали, что я всегда была вашей поклонницей.
Энн улыбнулась:
– Вы о рекламном шоу? Господи, да это же такая чушь.
– Но вы мне очень нравитесь в рекламном шоу, – настаивала Марджи. – А вот когда вы были «девушкой Гиллиана» – тогда я просто в обморок падала. Я помню, мне тогда было десять лет и я утащила доллар из маминого кошелька, чтобы купить помаду «Гиллиана». Мне так хотелось быть похожей на вас!
Энн улыбнулась. Она вдруг поняла, как чувствовала себя Хелен Лоусон. Так чудесно быть молодой, думать, что всегда будешь молодой… И все же она знала, что была для Марджи Паркс символом успеха. У нее светский лоск, она замужем за важной персоной, да и сама по себе олицетворяет некоторый успех. Марджи трудно было назвать красавицей – на ней было зеленое платье, которое никак не выделяло достоинств ее фигуры. Пальто же у нее было черное, глянцевое, вроде тех, за которыми когда-то гонялась в «Блумингсдейле» сама Энн. Она заметила, в какой восторг пришла Марджи, увидев ее норковую накидку. Но знала ли Марджи, что Энн теперь приходится подкрашивать свои густые роскошные волосы? Или что глубокую складку под глазами приходится прятать при помощи соответствующего макияжа? При неярком свете, как, например, здесь, Энн еще выглядела потрясающе. Она даже знала, что на нее оборачиваются, когда она входит в комнату. Она хорошо смотрится на телеэкране, и, возможно, ее еще хватит лет на пятнадцать, при правильном освещении и нужном гриме. Но ей совсем не хотелось притворяться моложе своих лет. Кого она этим обманет? Все и так знают, сколько ей лет.
Марджи болтала беспрерывно. Лайон не скрывал скуки, и через час они предоставили Марджи заботам Джорджа.
