Кейт Норвей - Уловки любви
— Сестра Капер отлично научилась открыто выражать свою агрессию, — заметила я. — Значит ли это, что она более эмоционально здорова, чем люди, сдерживающие ярость?
Эми Брукс скорчила гримасу:
— Точно как сестра Купер. В самом начале практики в моей первой группе я стала «пришибленной», утратила присущую мне раньше силу воли. Сестра всегда считала меня глупой и неумелой и не скрывала этого. Я даже начала верить в ее правоту, поскольку у меня все валилось из рук и путались мысли в ее присутствии. Но, думаю, теперь мы лучше узнали друг друга.
Эта печальная исповедь поставила меня в тупик.
— Я решила пойти туда, — призналась я.
— Правда? — Дез потрепал меня по плечу. — Это замечательно, мы все будем очень рады. Можно я скажу Мартину?
— Если хочешь, — кивнула я. — Еще нет официального приказа, но старшая сестра считает, что я смогу заменить уходящую вскоре Паркинсон.
— Значит, через неделю. Она говорила мне, что возьмет отпуск в следующий понедельник, а потом вернется сдавать экзамен.
— В следующий понедельник? Так скоро? — удивилась я. События разворачивались неожиданно быстро, и я не почувствовала радости.
Дез поднялся и улыбнулся мне:
— Мы будем ждать. Состряпаем к понедельнику кучу провокационных вопросов и станем задавать их тебе на сеансе групповой терапии. Это будет очень интересно.
— Не верь ему, — искренне улыбнулась Эми, будто бы я могла воспринять слова Деза всерьез. — Он открывает рот на сеансах, только если его припереть к стенке. На этих занятиях он волнуется даже больше, чем я.
Этот разговор дал мне пищу для размышлений. Следующий час я обдумывала его лежа на кровати. Мне было интересно, как ведет себя Мартин во время сеанса групповой терапии. Никто из моих собеседников о нем не упомянул. Означает ли этот факт, что Вудхерст в этом не участвует? Но если там обязана присутствовать даже сестра Хуппер, то мне не приходило в голову ни одной причины, из-за которой он мог остаться в стороне.
Я вернулась в палату без четверти шесть. Джим Хикен встретил меня в коридоре и попросил:
— Ради бога, вытащи оттуда старшую сестру. Она не отходит от мистера Кершоу с тех пор, как ты ушла. Она даже не позволила мне работать в палате. Посмотри, что можно сделать, ладно? Ты все-таки женщина, вам легче понять друг друга.
— Ему так плохо?
Парень нахмурился:
— Давление понижено, и он все еще без сознания.
— В таком случае она не уйдет, — покачала я головой. — Ты же знаешь, как много для сестры Каттер значат инструкции. Она хотя бы чай пила?
— Боже мой, нет! Мне даже в голову не пришло предложить ей чаю.
— Мужчины! — вздохнула я. — Подумай, она отправила Кершоу в операционную и с самого ленча ничего не ела. Я отнесу ей чего-нибудь перекусить, ладно?
— Лучше заставь ее выйти и выпить чаю в кабинете, пока ты посидишь с ним.
— Я попытаюсь.
Я проверила бумаги, все еще лежавшие на столе администратора, прежде чем войти в палату. Каттер включила рассеянный свет в боковой палате и сидела там вплотную к кровати. Она не шевелилась, только пальцы теребили серебряную пряжку.
Я пробормотала:
— Сестра, позвольте мне подежурить рядом с ним, пока вы выпьете чаю в кабинете.
Женщина печально покачала головой:
— Нет, я пообещала ему, что буду рядом, и я останусь. Я никогда не прощу себе, если не сдержу слова. Он еще не приходил в сознание, и я должна быть здесь, когда он очнется.
Не имело смысла спорить об этом.
— Тогда я принесу вам поднос с едой, — заявила я.
Отправившись на кухню, я положила яйцо-пашот на тост, заварила чайничек, положила на поднос блюдце с шоколадным печеньем из ее шкафчика, отнесла все это ей и сказала, опустившись на стул рядом:
— Пожалуйста, поешьте, сестра, пока все не остыло.
Женщина даже не посмотрела на поднос. Ее взгляд был прикован к землистому лицу мистера Кершоу.
— Он не выживет, — беззвучно произнесла сестра Каттер. Я с легкостью прочла эту фразу по ее губам: она постоянно твердила ее. Но сейчас сестра была уверена в своих словах, сейчас они были слишком похожи на правду.
— Он выживет, — возразила я. — Выживет.
Но в моем голосе было больше страстного желания, чем уверенности.
Женщина покачала головой.
Я прикоснулась к ее плечу, чтобы она прислушалась к моим словам:
— Он не выживет, если вы будете сидеть здесь и постоянно повторять это!
Но Каттер лишь махнула рукой в сторону двери:
— Идите, сестра. Я остаюсь.
Джим ждал меня в коридоре.
— Ну что?
— Она не выходит. Я отнесла ей чай и еду, попыталась ненадолго вытащить оттуда, но сестра все время твердит, что он не выживет.
— Вероятно, она права.
— Но почему? Я прочла записи: хирург успешно удалил грыжу, и Кершоу сейчас должен быть вне опасности.
— Виктория, возможно, утаила информацию, которая могла бы его расстроить. Сестра Блекни на несколько минут поднялась к нам из операционной, чтобы проверить его состояние. Она сказала, что все это произошло из-за чертовой раковой опухоли, которую они раньше не обнаруживали. И как ты теперь оцениваешь его шансы?
— Сестра знает? — спросила я.
Парень пожал плечами:
— Она была в операционной.
— Понятно… Я думала, у нее просто сдали нервы, хотя она редко паникует. Я должна была догадаться, что Каттер доверяет только фактам. Бедный мистер Кершоу! Должно быть, он обо всем знал, если, конечно, кто-нибудь вообще знал о существовании опухоли. Почему доктора так по-идиотски относятся к собственному здоровью? Подобное ведь постоянно случается.
— Возможно, они правы, — мрачно изрек Джим. — В этом случае… Мистер Кершоу активно работал до сегодняшнего дня. Согласившись на операцию год назад, он мог бы все это время проваляться в постели и все равно умереть. Кто знает? Может быть, лучше, если смерть приходит быстро?
Я услышала легкий звон посуды.
— По крайней мере, старшая сестра пьет чай. Мне приготовить антибиотики для тебя?
— Нет, лучше оставайся здесь, — отозвался Хикен. — Вдруг ты ей понадобишься. Найди себе работу в бельевой или где-нибудь поблизости.
Я кивнула.
— Я отнесу поднос с ужином на кухню, — предложила я. — И помогу Кей. Подходит?
— Отлично, — согласился он. — Приглядывай за Каттер. Ей может стать плохо, если состояние мистера Кершоу резко ухудшится. Да, и кровь нужно менять примерно каждые полчаса. Проследи за этим, ладно?
— Хорошо, — пообещала я.
Примерно каждые десять минут я поглядывала сквозь стекло в боковой двери. Когда кровь закончилась, я взяла полную бутылочку и заменила ею пустую, отрегулировала капельницу. Затем я унесла поднос старшей сестры: она съела около трети яйца. Каттер все еще сидела там совершенно неподвижно и молча смотрела на лицо мужчины. Она все еще там оставалась в девять вечера, к приходу ночной смены.
