Энн Мэйджер - Рыцарь в потускневших доспехах
Дети продолжали сражение среди снежинок-перьев.
— Дети! — Одно слово Кристофера прогремело как гром среди ясного неба.
"Борцы” замерли с поднятыми подушками. Сквозь падающие перья четверо ребят обеспокоенно изучали незнакомца.
— Время спать, дорогие, — урезонивала их Даллас.
При звуках знакомого голоса дети снова начали беситься.
— Время спать означает тишину, — твердо подчеркнул Кристофер.
— Не всегда, — возразил Патрик.
— Сегодня — означает, — проговорил Кристофер тоном, исключающим дальнейшую дискуссию.
Пять минут спустя трое старших детей лежали на полу на голубом постельном белье. Стефи свернулась клубочком на широкой двуспальной кровати Даллас, с книгой с позолоченным обрезом.
— Разве у них нет собственных постелей? — спросил Кристофер, садясь на краешек кровати.
— Есть, и свои комнаты тоже, — ответила Даллас. — Но они все спят со мной. Я знаю, вы считаете, что я порчу их.
— Нет. — Он вспомнил одиночество больших комнат, где спал в детстве. Его окружало очень мало любви.
Даллас подняла с пола несколько книг.
— Все это началось с моего приезда сюда. Первые ночи мы проводили в своих комнатах. Затем Стефи перебралась на мою кровать. А потом и все остальные.
Кристофер улыбнулся Даллас:
— Стефи спит с вами каждую ночь?
— Она боится.., после смерти Кэрри и Ника.
— Она счастливая маленькая девочка, — сказал он, не подумав. В его глазах и голосе была теплота. Впервые он усомнился, что ему удастся забрать Стефи отсюда.
— Стефи встала, видимо, потому, что.., я спустилась помыть посуду.
— Тетя Даллас, еще раз прочти мне историю о белых лошадях, — попросила Стефи, протягивая тете книгу.
Даллас погладила девочку по голове и начала историю о белом рыцаре, его белых лошадях и белом замке. В сказке рыцарь спасал принцессу от дракона. На картинках были изображены битва рыцаря с драконом и победное шествие рыцаря под руку с принцессой к его замку, стоящему на высоком холме. Стефи так захватила сказка, что она забыла о Кристофере, развалившемся в ногах ее кровати.
Золотой свет лампы мерцал в белокурых локонах Даллас. Близнецы сидели на своих раскладушках и, тоже слушая сказку, заплетали друг другу косы. Ошейник лохматой серой собаки позвякивал, когда она выискивала блох. В углу бездельничали два кота.
С сияющими глазами Патрик подполз к Кристоферу и позволил ему потеребить свои мягкие пшеничные волосы. От семейного уюта у Кристофера потеплело на душе. Впервые после смерти Салли ему стало лучше.
Когда Даллас дочитала сказку, Стефи уже заснула. Патрик протянул Даллас комикс о Тигре, но она покачала головой.
— Почему мы всегда читаем историю, которую просит Стефи? — Мальчишка уставился на Кристофера:
— Тигр — мой любимый герой.
Кристофер виновато сглотнул.
— Завтра вечером, — пообещала Даллас. — Выключай свет.
Патрик собрался возразить, но Кристофер одернул его взглядом.
Даллас повела Кристофера в холл. Когда она закрыла дверь, они очутились в кромешной тьме. Кристофер облегченно вздохнул. На обложке комикса Патрика он был изображен в маске. И все же встревожился, когда Патрик вытащил свое чтиво.
— Стефи любит эту историю о лошадях, — заметила Даллас. — И я тоже.
— Не думал, что вы — романтик, — прошептал он.
— В реальной жизни мне не везло с мужчинами.
В темноте она призналась, что разочарована в мужчинах, так же, как он — в женщинах. И снова он подивился — почему?
— Какого именно мужчину вы хотите?
— Я, как и Стефи, хочу рыцаря с белыми лошадьми. Только в отличие от нее я уже слишком взрослая и понимаю: жизнь — не сказка. И в ней нет рыцарей.
— Вероятно, потому, что в ней нет принцесс, за которых стоило бы бороться, — цинично заявил он.
— Возьмите меня за руку, — скомандовала она холодно, словно его комментарий был не тем, что она желала услышать.
Его огромная рука обхватила ее изящные пальчики. Они замечательно подходили друг другу. Как всегда, ее прикосновение наэлектризовало Кристофера. Он вообразил их тела вместе, слитыми друг с другом. Он долго держал руку Даллас, теряясь от сладости ее теплого тела во всепоглощающей темноте холла. С этой мыслью он поднес ее пальцы к своим губам и поцеловал их. А потом привлек ее к себе.
— Не обольщайтесь, — осадила его Даллас, потянув к лестнице. — Я веду вас потому, что не хочу, чтобы вы сломали себе шею, наткнувшись на что-нибудь в темноте.
— Спасибо, что привели меня в чувство, — сухо пробормотал он.
Вопреки ее строгости странное расслабляющее тепло разлилось по его телу, когда она вела его через тьму, обходя все препятствия. Казалось: он с ней — в своем доме, со своими детьми. Когда они добрались до освещенной кухни, он не дал ей уйти.
Кристофер увидел испуг в голубых глазах Даллас, когда она взглянула на их сплетенные пальцы. Неважно, что она сказала о своем белом рыцаре. Ее огонь, желание, ласка были для него. Она нервно покусывала губы.
— Расслабьтесь, — прошептал он. Она вырвала руку — поспешно, слишком поспешно.
— Да уж, с вами расслабишься!
— Вы прекрасно управляетесь с детьми, — похвалил он ее, вновь пытаясь обрести самоконтроль.
— Как и вы.
— Вас это удивляет? — спросил он.
— Вы вовсе не выглядите отцом.
— Почему вы все время повторяете одно и то же?
Ее глаза обвели его обожженные солнцем мускулы. От безупречности его тела без рубашки у нее захватило дух.
— У вас такая внешность — и ни жены, ни детей. Но есть яхта, свобода. Я встречала подобных мужчин, которые.., которые не хотят ничего, кроме…
— ..красивой жизни. — Его протяжное произношение было очень техасским и очень циничным. — А я хочу. — Он замолчал. — Я, пожалуй, пойду.
Но не успел он уйти, как дверь распахнулась. Ворвался Гордон и разъяренно вытаращился на Кристофера:
— Что вы тут делаете?
— Чане помог мне уложить Стефи, — нашлась Даллас.
— Ты позволила ему подняться в свою спальню?!
— — Она позволила мне даже больше. Лицо Гордона стало пунцовым.
— Даллас даже позволила мне послушать, как она читает детям на ночь.
Гордон воззрился на Даллас:
— Ты дошла до такого отчаяния, что годится любой мужчина?
— Женщина с четырьмя детьми не может быть разборчивой, — тактично напомнил ему Кристофер. — А я люблю детей.
Но Гордон уже не слышал его, потому что вылетел за дверь.
— Гордон… — Даллас отворила дверь. Большая загорелая рука Кристофера легла на руку Даллас:
— Не бегайте за ним, Даллас. Это худшее, что вы можете сделать — если, конечно, хотите его уважения.
— Я хочу извиниться.
— Вы ничего плохого не сделали. Извиниться должен он.
