Яна Кельн - Случайности случаются (СИ)
- Тебе понравится, – хитро прищурившись, сообщил он.
- И все же.
- Это местное блюдо, готовиться из большого количества разных продуктов, в этом ресторане оно похоже на рагу, отдаленно его можно сравнить с лагманом, но все же это совсем другое, – объяснил он мне. Получилось у него очень вкусно, у меня даже слюнки потекли, я кивнул и закрыл меню.
Официант не заставил себя ждать. Я ткнул ему пальцем в то блюдо, которое хотел заказать, так как мои попытки объяснить ему на английском успехом не увенчались. Теперь я на сто процентов уверен, что в этом заведении туристов не бывает. Еще я заказал чашку кофе, от выпечки решил отказаться, так как гулять на переполненный желудок все же тяжело, сразу захочется спать.
- Что? – спросил я у спутника, который долгое время внимательно меня разглядывал.
- Почему ты пошел со мной? – я удивленно вскинул брови, вроде бы он обещал мне экскурсию по городу, - Насколько я понял, моя персона тебе не симпатична, – пояснил он, - Так почему?
- Хочу посмотреть город, – насупился я.
- Да? Думаю, что по твоему карману не ударила бы стоимость экскурсии. Так почему ты пошел со мной?
- Я так захотел! – черт, ну почему этот человек такой приставучий?
- Ну-ну, – он откинулся на спинку стула и вновь я поймал на себе его взгляд, который сквозил презрением.
Только я хотел возмутиться, как подошел официант и принес весь наш заказ. Этот «айнтопф» пах просто великолепно. Разговаривать тут же расхотелось, я набросился на еду, но мысленно поставил себе галочку, узнать, почему же Колин относиться ко мне с таким презрением, словно я мелкое приставучее насекомое.
Уплетал я за обе щеки, блюдо оказалось восхитительным не только на запах, но и на вкус. Я чуть язык не проглотил. Когда оторвался от тарелки, Колин уже тоже перекусил и опять меня внимательно разглядывал. Теперь можно было и поговорить. Я достал сигареты и закурил, мой спутник поморщился, но промолчал, а мне стало радостно. Сделал маленькую пакость и доволен.
- Колин, - начал я, - а чем я тебе не угодил?
- Почему ты так решил? – изумился он.
- Твои презрение и насмешка слишком явно читаются, – я выпустил дым в его сторону, отчего Колин вновь поморщился и отодвинулся от меня подальше.
- Насмешка? Пожалуй. А насчет презрения слишком сильно сказано, – ответил он, - Я просто пытаюсь понять. Почему ты, как паразит, живешь за счет своих родителей и ничего не делаешь в этой жизни сам? – его вопрос словно камнем по голове стукнул. Я смутился, вспоминая, что на работу начал ходить сравнительно недавно, но Колину в этом признаваться не собирался.
- А ты всего добился сам? – зло выплюнул я.
- Нет, не без помощи отца, - горько улыбнулся он, - но поверь, в твои годы я сделал для компании очень многое, чтобы сейчас уже мой бизнес процветал. А ты просто спускаешь их деньги, ведь даже вашу с Настей свадьбу буду оплачивать родители. Я прав?
- Прав, – скис я.
- Кто ты сам по себе, Витор, без своих родителей? – он наклонился ко мне очень близко, даже сигаретный дым его не смутил, - Хочешь, отвечу за тебя? Ты, ноль. Круглый и полный ноль.
- Кто ты, чтобы меня судить? – я злился, но понимал, что он прав, и от этого становилось горько. Кроме того я сам не так давно дошел до этого и все прекрасно понимал, но когда тебя тыкает в твою недееспособность носом посторонний фактически человек, это очень неприятно.
- Никто. И я тебя не сужу, просто ты спросил, я ответил, – он поднял руки вверх и снова откинулся на спинке стула.
Я больше не ответил ему, а стал смотреть в окно, хотя, там ничего интересного не происходило, было видно лишь узкую улочку и стену противоположного здания. Тишину ресторанчика нарушил громкий звонок мобильника Колина. Он разговаривал на немецком, я не слова не понимал, но по стремительно темнеющему лицу спутника, понял, что новости он услышал не из приятных. Мне бы позлорадствовать его проблемам, ибо нечего других мордой в пол тыкать, но не получалось, я почему то искренне ему сочувствовал.
- Извини, сегодня прогулки не получится, – он бросил на стол десять евро и встал, - Может в другой раз, – Колин со странным лицом, на котором читалась смесь обреченности, обеспокоенности и какой-то фатальной для него решимости, покинул заведение.
Я посидел еще некоторое время, допивая остывший кофе и выкурив еще одну сигарету, попросил счет. В другой раз, как же! Учитывая, что контактов мы друг другу не оставили, то непременно встретимся позже! Смешно! Мне стало обидно. Словно ребенку, у которого перед глазами помахали конфетой, а потом спрятали вновь.
Я вышел из ресторана и направился в сторону, откуда мы пришли, с надеждой не заблудиться и найти дорогу к отелю. Сейчас я позвоню в авиакомпанию, поменяю билет, соберу вещи и последую примеру Насти. Очень захотелось домой.
Дома присутствия Насти не наблюдалось. Я принял душ, в холодильнике было пусто, поэтому ограничился чашкой кофе. Чемодан разбирать не стал, оделся и поехал к родителям. Мама, наверняка, накормит чем-нибудь вкусным.
Они жили в центре столицы, поэтому, чтобы не толкаться в пробках, я не стал брать машину, а поехал на метро. На улице было пасмурно, но дождя не было. Тяжелые темные тучи делали город серым и унылым. Я быстро шел к метро, поднял воротник пальто повыше, прячась от промозглого ветра. Настроение было поганое, раздражало все: окружающая обстановка, прохожие, даже кошка, которая выбежала мне под ноги. Хотелось скрежетать зубами от непонятной злости. Когда спустился в метро, стало совсем плохо, я даже нахамил одной женщине, которая чуть не сшибла меня, когда я выходил из вагона. Неужели люди думают, что этот поезд последний и именно на нем им необходимо уехать, зачем ломиться в вагон, когда из него еще не все вышли? Я что-то не понимаю в этой жизни?
На звонок в дверь мне никто не ответил. Я достал ключи от родительской квартиры, хорошо, что не забыл прихватить их с собой. В квартире стоял полумрак, шторы на окнах были задернуты.
- Мам! – позвал я. Мне никто не ответил, но из родительской спальни донесся полный боли всхлип и тихий шепот.
Я быстро разделся и пошел туда. Мама был там и не одна, а дядей Лешей, который хлопотал вокруг родительницы с водой и каплями успокоительного. Его неприятный запах наполнял всю комнату. Дышать было не чем.
