Александр Трапезников - Подари мне жизнь
— Я — человек государственный, — ответил он. — Но тебе этого не понять, женщина.
— Смотри, как бы тебя эта «женщина» ночью подушкой не придушила, — сказала Света. — За все твое «государственное» блядство.
— Да хватит вам! — вмешалась Наташа. — Будет уже, сегодня ведь мой праздник. Сейчас слегка перекусим, а потом будут и пельмени готовы, и за шашлычок примемся.
— Но я ненадолго, — сразу предупредил Каргополов. — У меня вечером еще прием в австрийском посольстве. Ты, Светка, кстати, тоже должна быть. — Вход с супругой.
— Значит, тебя не пустят. Потому что я не поеду. Мне с сестрой охота побыть.
— Поедешь как миленькая! — заявил грозно Каргополов.
Они вновь начали ссориться и спорить, а Наташа стала накрывать на стол. Через некоторое время все уже расселись на двух дощатых скамьях и закусывали. Антошка пил молоко.
— Олька! — крикнула в потолок Светлана Викторовна. — Спустись хоть на минутку! Каргополов приехал, уважь депутата!
Ответа не последовало.
— Пусть спит, — сказала Наталья Викторовна. — У нее сейчас аллергия на всех людей.
— Ну а что врачи говорят? — спросил Каргополов, хрумкая огурцом. — Как идет процесс? Есть у них плюрализм мнений?
— Ты, Каргополов, в своей Думе совсем сдвинулся, — ответила ему Света. — Это у вас там — полный консенсус в штанах, больше ничего не колышет, а у нас тут земная жизнь со своими бедами.
— Будет ждать родов, — сказала Наташа. — Как младенец появится, сразу Антошке операцию станут делать, — она покосилась на внука, который внимательно их слушал. И добавила: — Ты бы погулял пока в садике.
— Я с вами хочу, — ответил он и посмотрел на Каргополова: — Дядя, купи мне полицейскую машину!
Тот поперхнулся куском бельгийской ветчины.
— Настоящую или игрушечную? — спросил он.
— Любую.
— Ладно, слетаю вот на днях в Лондон и куплю там… Но я чего-то не понимаю, — он повернулся к Наташе, — а младенец-то от этого не умрет?
— Нет, — ответила она. — Маленького эта операция не касается, они его вообще не трогают. Просто из его плаценты пуповинную кровь берут. Отделяют стволовые клетки, и из них новый костный мозг получается. Я теперь грамотная стала, все знаю.
— Чего только не придумают! — хмыкнул путевой обходчик.
— Помолчи-ка! — осадил его Каргополов. — А ежели и младенец не подойдет в качестве донора?
— Тогда — все, — сказала Света. — Как говорится: звиздец, а его-то мы и не лечим.
В это время с лестницы из мансарды стала спускаться Ольга. Она шла тихо, а потом присела на ступеньку и начала прислушиваться к разговору. Заметила ее только бабушка, но Ольга подала ей знак, приложив палец к губам.
— На всякий случай надо уже сейчас искать запасного донора, — продолжила Света. — А все донорские регистры за границей и стоят порядка двадцати тысяч долларов. Это только на одни поиски. И еще столько же на послеоперационный период. Или молиться святому Пантелеймону.
Каргополов крякнул, залпом осушил рюмку водки.
— Молиться… — повторил он. — Что же, святой тебе эти деньги одолжит, что ли? А в России уже и кровь сдать некому? Надо поднять этот вопрос на Государственной Думе.
— Подними, подними, — насмешливо сказала супруга. — Но ты в последнее время ничего тяжелее рюмки поднять не можешь.
— Зачем же ты так… при народе? — Каргополов покосился на Вольдемара. — Мне всегда казалось, что в России донорская кровь самая дешевая.
— Да дело даже не в крови, а в организации самих регистров, — проговорила Наташа. — У них ведь как? У них больше шести миллионов доноров, на все случаи жизни. Генетический анализ, компьютерный учет, все, что хочешь! И кровь хранится в таких идеальных условиях, что позавидуешь. А у нас картошка на корню гниет, урожай пшеницы собрать не можем. Свет в больницах во время операции отключают.
— Зато Каргополов в Думе заседает, — добавила Света. — И летает лечиться за границу.
— Чего ты ко мне привязалась? — огрызнулся муж. — Лахудра. Да без меня бы ты так и торчала завучем в школе. А я тебя в фирму устроил, женщина.
Светлана Викторовна только собралась разразиться тирадой, как неожиданно подал голос путевой обходчик:
— А я вот слышал, что в Израиле такие операции делают бесплатно.
Все за столом молча уставились на него, словно это вдруг заговорил кувшин с квасом.
— Ну и что? — буркнул Каргополов.
— Ольга ведь не еврейка, — добавила его супруга.
— Погодите, — вмешалась Наташа. — В этом есть доля смысла. Константин-то не совсем русский. То есть мать у него русская, а дедушка — еврей. Он сам Ольге рассказывал. Смеялся даже. Шутил, что до пояса он — еврей, а выше — русский.
— Он что, обрезанный? — спросил Каргополов.
— А я проверяла? — вспыхнула Наталья Сергеевна.
За столом вновь наступило некоторое молчание.
— А ведь это выход, — произнесла наконец Светлана. — Если все пойдет наперекосяк, его надо заставить жениться на Ольге, принять израильское гражданство, и всей семьей отправляться в землю обетованную. А уж там делать операцию.
Ольга разыскала Джойстика на одной из популярных молодежных радиостудий. Он вел хитовую музыкальную программу как профессиональный диск-жокей, тараторя в микрофон без остановки. Порой и сам не отдавал себе отчета в том, что говорит. Шутил, каламбурил, смешил слушателей, извергая потоки слов, затем в эфир несся модный рэп или попса, а сам Джойстик устало откидывался к спинке вращающегося кресла, вытирал платком взмокший лоб и закрывал глаза. Когда музыка заканчивалась, он вновь начинал тараторить. За словесную лаву платили неплохие деньги. За пять лет Джойстик почти не изменился. Был все таким же вертким и кудрявым. Однажды он вот так же закрыл глаза, делая себе небольшую передышку, а когда открыл их, увидел за стеклом Ольгу. И… остолбенел. Музыка уже кончилась, а в эфире наступила тишина.
Звукооператор показал Джойстику кулак. Тот очнулся, инстинктивно бросил в микрофон несколько глупых фраз, затем сдвинул наушники и «сделал» руками крест. Звукооператор понял. Он вновь врубил музыку, а Джойстик пошел к выходу из студии.
— Подмени меня, — сказал он своей ассистентке. — Я ненадолго отлучусь.
Ольга поджидала его в коридоре, приготовив одну из самых своих обворожительных улыбок. Но в глазах ее таились тоска и страх.
— Как ты меня нашла? — спросил Джойстик, неловко целуя ее в щеку; при этом ему весьма забавно мешал нос.
— А вот захотела и нашла, — ответила Ольга. — Но мне кто-то рассказывал, что ты в Израиль уехал.
— Был там, но долго не выдержал. Жара, апельсины… Арабы то и дело взрываются вместе с автобусами. Нет, я к России привык. Наверное, я какой-то неправильный еврей. И потом… потом, есть еще одна причина.
— Какая?
— Ну… наверное, ты и сама знаешь.
— Даже не догадываюсь.
Джойстик помолчал, набрался сил и, наконец, бросил куда-то в сторону:
— Я тебя люблю. По-прежнему. Пытался забыть, но не получилось. Даже женился там сдуру. А все без толку. Не могу вытравить тебя из сердца.
— И не надо, — сказала Ольга.
Тут только Джойстик заметил ее округлившийся живот. Он вовсе сник. Лишь теребил пуговицу на рубашке.
— Не слишком-то ты разговорчив, — улыбнулась Ольга. — А в микрофон тараторишь без продыха.
— То — другое дело, это работа. Те слова — мираж, фикция для молодых идиотов. А тебе я даже не знаю, что сказать. Опять ждешь ребенка? Надеюсь, теперь-то хоть от нормального человека?
— Увы, все от того же, — вздохнула Ольга.
— Ну ты, мать, даешь! Я думал, ты с ним окончательно порвала.
— Все никак не получается. Вот этого рожу и порву.
— Сомневаюсь. Вы с ним еще и третьего сделаете.
— Не накаркай. Я, Джойстик, перед тобой сильно виновата. Но… прости, что ты меня любишь, а я тебя нет. Но ты всегда был мне другом.
— Когда женщина говорит мужчине о дружбе — сливай воду и гаси печь, — сказал он уныло. — А зачем пришла?
— Мне… я хотела спросить у тебя: как там, в Израиле, с медициной?
— На инопланетном уровне! И абсолютно бесплатно, как при советской власти. Евреи там коммунизм строят, который в России не получился. А что?
— Но это ведь только для граждан Израиля?
— Конечно.
— А если я приеду? — продолжала допытываться Ольга.
— Тебя могут и не пустить. Особенно с животом. Ты же не еврейка. Хотя некоторые, которые хотят рожать именно в Израиле, пробираются туда нелегально, через египетскую границу. В принципе это не сложно. Но потом тебя могут отдать под суд. А почему ты об этом спрашиваешь?
— Джойстик, у тебя сохранилось израильское гражданство? — спросила Ольга, взяв его за плечи и смотря прямо в глаза.
— Да, сохранилось, — ответил он, начиная догадываться.
