Дженнифер Крузи - Ловкие женщины

— И я тебя, — кивнул Гейб. — Пожалуйста, выбери себе в следующий раз достойного мужчину. Во всяком случае, не такого, как я. Это уж точно.

— Опять ты! — разозлилась Хлоя. — Да перестань же! Хотя бы раз в жизни поведи себя как твой папаша!

— Астрология — чушь собачья, — объявил Гейб.

Хлоя улыбнулась и покачала головой:

— Скажи мне это, когда я вернусь, а ты безумно влюбишься в Нелл.

— Не дай Бог! — ужаснулся Гейб.

Часом раньше Нелл с грохотом распахнула дверь в страховое агентство.

— Нелл! — с трогательной радостью воскликнула Пегги, старая и верная помощница, судя по всему, изнывавшая от тоски по прежней жизни.

Нелл, не удостоив ее взглядом, без стука ворвалась в кабинет Тима.

— Нелл! — Все такой же красивый. И так же учтиво поднялся при виде прежней жены. — Как приятно…

— Ты лгал мне, — процедила Нелл, и его улыбка мгновенно померкла. — Ты мне изменял.

Удивление Тима сменилось чем-то вроде сочувствия.

— Прости, Нелл. Я надеялся, ты никогда не узнаешь.

— Бьюсь об заклад, так оно и было, сукин ты сын! — рявкнула Нелл.

— Все было не так, — с оскорбленным видом заверил он. — Я не хотел тебя ранить. И вовсе я не лгал. Наш брак исчерпал себя много лет назад.

— Да неужели? В таком случае почему же мы вместе спали, вели дела и…

— Я не осознавал, что может быть по-другому. — Тим присел на угол письменного стола, собранный, хладнокровный, понимающий… одетый в рубашку, выбранную другой женщиной. — Только встретив Уитни, я понял: в жизни есть кое-что кроме страхования, и… — Он беспомощно, с грустной улыбкой развел руками. — Пришлось последовать зову сердца. А у сердца всегда свои доводы.

Нелл оглянулась, ища, что бы расколотить. Чем врезать этому болвану, дабы поколебать его в невозмутимом — «давайте-будем-взрослыми» — ханжестве и заставить хоть что-то чувствовать. Например, ощутить неподдельный ужас.

— Только не принимай это на свой счет. И вообще ты тут ни при чем, — продолжал Тим.

За его спиной на полке стояло четырнадцать «сосулек» — награды «Лучшему страховому агентству года» от штата Огайо.

Нелл неожиданно охватило странное спокойствие.

— В таком случае и ты не принимай это на свой счет, лапочка, — посоветовала она.

Не успел Тим опомниться, как она ринулась к стеллажу, схватила хрустальную статуэтку и шарахнула ею об стол. «Сосулька» с жалобным звоном взорвалась. Осколки брызнули во все стороны.

— Нет! — вскрикнул Тим.

— А вот я сейчас осознала, что ты полнейшее ничтожество, — усмехнулась Нелл. — Полтора года мне пришлось провести в аду из-за лживого подонка, у которого не хватило храбрости сказать правду!

— Нелл, — предостерегающе начал Тим. — Будь справедливой. Ты всегда твердила маленькому Джейсу, что чувства есть чувства и их нужно беречь.

— Это верно. А вот сейчас я чувствую, что немного сердита.

Нелл вознесла вторую «сосульку» над головой и расколотила прежним методом. Тим метнулся к стеллажу и постарался сгрести в охапку как можно больше наград.

— Что тут… — Пегги вошла в кабинет как раз в тот момент, когда Нелл завладела статуэткой, которую Тим не успел спасти.

Пегги уставилась на Нелл, но та не обратила на нее внимания.

— Поверь, если бы я следовала зову своего сердца, то воткнула бы эту дрянь тебе в селезенку.

Тим проворно отскочил назад, и осколки третьей статуэтки его не задели.

— О Господи! — простонала Пегги, когда Нелл подняла над собой четвертую скульптуру из хрусталя.

— Послушай, это же опасно! — взмолился Тим, едва удерживая «сосульки». — Если ты успокоишься, мы поговорим как люди…

— А эту — за Джейса! — заявила Нелл, размахивая добычей. — Потому что он, думаю, знал правду, и, значит, ты заставлял моего сына лгать мне!

Она бросила статуэтку с такой силой, что осколок попал в окно.

— Нелл! — взвизгнул Тим. — Немедленно перестань!

Сейчас ей необходим был определенный ритм.

Она сцапала и уничтожила пятую фигурку, взмахнув ею, как теннисной ракеткой, и расколотив об пол. Теннисная подача ободрила Нелл, согрела кровь, заставила мышцы петь. Именно это ей и требовалось: четкий темп и фейерверк в конце.

— Черт возьми, я лгал ради тебя, — пыхтел Тим, пытаясь ухватить следующую статуэтку, хотя они едва помещались в руках.

— Ты лгал…

И она разбила шестую «сосульку».

— …потому что ты подлый…

Взмах и удар.

— …трусливый…

Взмах и удар.

— …ничтожный…

Взмах и удар.

— …скользкий…

Взмах и удар.

— …сукин сын, не желающий взять на себя ответственность за крах своего брака.

Она остановилась перевести дыхание. Полка опустела. Тим сжимал в объятиях четыре «сосульки».

Нелл вскинула подбородок:

— Немедленно отдай.

— Нет! — гордо заявил Тим. — Ни за что. Посмотри на себя! У тебя вид сумасшедшей!

— Немедленно отдай, — тихо повторила Нелл, — иначе я отберу силой и забью тебя до смерти.

Тим ошеломленно замер. Нелл выхватила у него «сосульку» и мгновенно уничтожила, чувствуя, как с каждым взрывом прибавляется сил.

— Но это безумие!

Тим попробовал пробиться к выходу, но она подставила ему ногу и в мгновение ока расправилась с очередной «сосулькой», прежде чем подхватить и уничтожить те, которые Тим уронил, пока старался сохранить равновесие. Он не успел выпрямиться, как она надвинулась на него. Она жаждала заполучить последнюю статуэтку так сильно, как никогда не желала самого Тима.

— Мне она нужнее. Отдай, — потребовала Нелл.

— Прекрати, — взмолился он, прижимая к груди последнюю надежду. — Ради всего святого, опомнись и взгляни, что ты наделала! В какой хаос превратила комнату!

— Ты считаешь это хаосом? Во что же в таком случае ты превратил нашу семью? Наш бизнес? Уничтожил все, что мы создали, все, ради чего трудились, и все из-за того, что не терпелось трахнуть шестой размер? Это… — она обвела рукой усыпанный стеклом кабинет, — ничто в сравнении с тем, что наделал ты.

Правда, она только сейчас заметила, что творится в комнате. Письменный стол изуродован. Окно разбито. Серый ковер усеян осколками. Она хорошо потрудилась!

— Нечего говорить гадости, — прошипел красный от гнева Тим. — Уитни носит второй размер. А лгал я ради тебя и Джейса. Повторяю, я не хотел вас ранить.

Он опасливо попятился к двери. Нелл молчала, потрясенная, не верящая собственным ушам.

— Не хотел нас ранить? — сказала она наконец. — Ты прожил со мной двадцать два года. Работал бок о бок. Спал в одной постели. Ни облачка на супружеском небе. Ни намека на что-то неладное. И вдруг разрыв. Ты бросил меня на Рождество без всяких объяснений и теперь считаешь, что я должна все забыть? Не обижаться? Не страдать?