Тереза Маммерт - Этот прекрасный сон
– Вот за это спасибо.
Она попробовала пирог и блаженно замычала.
Еще ни одна женщина не казалась мне такой прекрасной, как Эйвери, сидящая на старом покрывале посреди свалки, причем с радостной улыбкой на лице.
– Куинн, когда приставал к тебе, обещал кусок маминого пирога. Будет справедливо, если ты его получишь. Только верни тарелку, а то миссис Чиприани меня убьет.
Эйвери хихикнула, прикрыв рукой набитый рот, и нотки ее смеха украсили песню сверчков.
Глава 7
Эйвери
– Прекрати, – потребовала Деб.
– Не могу.
– Прекрати, а то я сбрею все волосы со своего тела и пришлю их тебе.
Я развернулась в кресле. Стоя возле микроволновки, моя подруга с раздражением смотрела на меня. В комнате отдыха персонала смешивались всевозможные сильные запахи, причем ни один из них не казался аппетитным. Я хрустела бутербродом с арахисовым маслом, джемом и яблочными дольками. Это было единственное, что доживало в моем шкафчике до обеденного перерыва. Деб разогревала нечто похожее на пластиковый муляж курицы с брокколи, картофельным пюре и подливой, а Майклз сидела в углу, потягивая диетическую колу.
Я уже больше часа не выглядывала на улицу, но, когда я смотрела в окно в последний раз, сгущались тучи, лил дождь, сильнейший ветер трепал навес над въездом для машин «скорой помощи». Я подумала, не работает ли сейчас Джош где-нибудь под открытым небом и захочет ли он со мной встретиться, проторчав целый день под таким водопадом.
– Я вижу: ты мечтаешь о нем, – тоном обвинителя сказала Деб.
– Он выручает меня с машиной. – Моя хмурая гримаса сменилась широкой улыбкой. – Ведь свою я получу только через месяц, если не через два, а пока…
– Ты грязная маленькая потаскушка, – заявила Деб, садясь напротив меня за круглый столик.
Таких столиков здесь стояло пять. Обои, которыми была оклеена западная комната отдыха, напомнили мне утро пробуждения после аварии, и мысли снова переключились на Джоша. Я начинала раздражать себя. Деб подалась ко мне, будто ждала, что я открою ей пикантный секрет, и прошептала:
– Так вот почему ты не попросила тебя подвезти! Сегодня ты приехала с ним, да?
– Я… Это не твоего ума дело.
– Занимались оральным сексом в машине?
Скривившись от омерзения, я украдкой взглянула на Майклз. Она делала вид, что не слушает, но все знали: она была в числе первых медсестер, оказавших Джошу теплый прием, когда он только приехал в Филадельфию.
– Боже мой, какая гадость!
Деб закатила глаза:
– И угораздило же меня подружиться с такой правильной фифой! Вы хоть поцеловались как следует?
– Нет.
– Нет?! – Ее голос взмыл на целую октаву вверх. – Помогите! Я умираю от скуки. Своей сексуальной жизни нет, и послушать даже не о чем!
– А как у тебя с Куинном? – спросила я, надеясь сменить тему. – Он звонил?
Последовал нудный пересказ их телефонного разговора со всеми нелепыми шутками и неприличными намеками. Чем дольше Деб тараторила, тем яснее я понимала: они с этим парнем созданы друг для друга.
Честно говоря, я была рада, что мне не пришлось рассказывать, как закончилось мое свидание с Джошем. Вечер был чудесным, тихим и волнующим начиная с того момента, когда мы отъехали от парковки, и кончая минутой, когда он подвел меня к моему дому. Тысячи бабочек словно вырвались из коконов и запорхали внутри меня, заполнив мое тело от макушки до кончиков пальцев на ногах. За несколько часов Джош Эйвери превратился из больничного донжуана в того самого мужчину, которого я всегда ждала. Мы не поцеловались, но обнялись, и его щека коснулась моей.
Тогда у него вырвались те слова, как будто он уже просто не мог держать их в себе. Шесть слов, которые все изменили: «Мне нужно опять тебя увидеть. Завтра». Я ответила: «Хорошо», он повернулся, сел в машину и уехал. Казалось, предложив встретиться на следующий же день, он удивился не меньше моего. Я переваривала произошедшее, пока его машина с зажженными фарами не скрылась за поворотом.
Джош не сказал: «Я хотел бы тебя увидеть», как сказал бы любой, и это было бы вежливо и приятно. Нет, у него вырвалось: «Мне нужно тебя увидеть». Он чувствовал потребность со мной встретиться, ему нужно было об этом сказать. Слова хлынули из него, как вода через разрушенную плотину.
– Так вот, – продолжала Деб. – Я говорю ему: «Ты нарцисс». Потому что, если я соберу в театре «Мерриам» все больничное руководство, а сама выйду на сцену и пукну, это будет в его стиле. Но я не знаю… Мне он такой даже нравится, – заключила моя подруга, опустив подбородок на руку.
– Романтично, – сказала я.
– Кстати, о романтике. Вы трахались?
– Деб!
– Выкладывай!
– Нет, – процедила я сквозь зубы.
К счастью, у Майклз уже заканчивался пятнадцатиминутный перерыв, и она направилась к двери.
– Сколько раз тебе пришлось дать ему по рукам?
– Ни разу.
– Ни разу?!
– Да, Деб. Он вел себя как джентльмен.
– Ох, это паршиво. Сочувствую, Эйвери.
Я вздохнула, заранее жалея о вопросе, который собиралась задать. Но мы остались вдвоем, и ситуация располагала к тому, чтобы поковыряться в извращенных мозгах моей подруги.
– Почему ты мне сочувствуешь?
– Ну… – она задумалась, – ты на него вроде как запала, а он…
– Что?
– А он не… Ладно, Эйвери, я прямо скажу.
– Давай!
– А он на тебя нет.
Я выпрямилась:
– С чего ты это взяла? Тебе Куинн что-то такое сказал?
– Нет, но он даже не попытался с тобой переспать, хотя спал с Кариссой Эштон, а это… О господи! Это все равно как если бы он воткнул свою палку в прогнившую тушу кита. И дело не только в том, что она толстая. – Деб провела руками по собственной пышной груди. – Ты же знаешь, я всегда жалею вас, плоских вешалок. Но Эштон толстая и отвратительная сука. Ты в курсе, почему уволили Мак-Хейл? Эштон пообещала ей выйти в ее смену и не вышла, а потом сказала, что первый раз об этом слышит. Мак-Хейл просто улыбнулась Джошу. Просто улыбнулась. И Эштон так ее подставила. Завистливая, противная, грязная…
– Деб, замолчи! – рявкнула я.
Она растерялась:
– Да я же просто называю вещи своими именами. Ты знаешь, Эйвери: я всегда так делаю. Я это люблю и…
– Нет. Не говори больше о Джоше и других медсестрах.
Деб поглядела на меня расширенными глазами:
– Вау! То есть… Извини, Эйвери. Я не понимала, насколько сильно он тебе успел понравиться. Уже.
– Раз тебе так интересно, сегодня мы опять встречаемся. Если я не партнерша на ночь, это вовсе не значит, что я ему неинтересна. А теперь, пожалуйста, давай закроем тему.
