Развод. Ведьмы не стареют - Элен Блио
- Что?
- То. Сына тоже оставишь в покое.
- Не понял.
- Всё ты понял, Вань. — закрываю глаза на мгновение, сглатываю. Вот он, час «икс», минута, секунда. - Я всё знаю.
- Что? — удивлён? Нет, скорее раздражён, бесит его, что я нарушила зону комфорта.
- Что ты знаешь?
- Всё. Всё я знаю, Вань. Вику беременную знаю. Ирину, которая Эвелина знаю, с квартирой на «Патриках». А главное, я знаю о твоей связи с Ариной.
- С кем? — вот туг мой муженёк реально охреневает, ну, то есть качественно делает вид. Глаза навыкате, рот открыл, смотрит с выражением оскорблённой невинности.
Подлец. - Ты с ума сошла?
Нет, я не сошла.
Совсем не сошла.
И эту мерзость я видеть не могу. Он же не знает про камеры в доме сына и его жены? Не знает. А я знаю. Камеры, видео, фото...
Какая же всё это грязь.
Любовь у них, ага... любовь.
- Вань, мы с тобой двадцать пять лет вместе, да? Ну, чуть больше. Я тебя знаю. Ты меня знаешь...
- Я был уверен, что знаю, Яна, но теперь.
- Я тоже была уверена, что знаю. «О сколько нам открытий чудных...»
- Ян, давай серьёзно, может... может тебе лечь в клинику? Я всё готов оплатить, ну, бывает, я читал где-то, женщина в период менопаузы, или…
- Нет у меня менопаузы, Яхонтов. Мне еще до менопаузы, слава богу, как до Китая ползком. Я в здравом уме и твёрдой памяти, кстати, справка у меня есть.
- Справка?
- Ну да, получила справку заранее, чтобы вопросов не было у твоих юристов.
- Янина.
- Иван?
- Просто неслыханно.
- Вот именно. Я настроена решительно, дорогой, и всё-таки в первую очередь предлагаю тебе мирное решение.
- Мирное?
Он в бешенстве, я это вижу, но скрывает искусно.
Он сейчас как хищник, которого застали врасплох.
Как матёрый волк перед красными флажками. Он не может на них побежать. Это инстинкт. И в то же время понимает, что если не побежит — пропадёт, сгинет.
Остановят его красные флажки или нет?
Мои личные красные линии.
Я уверена, что нет.
Никакие мои доводы рассудка сейчас на Ивана не подействуют.
Но я всё-таки должна попытаться.
- Вань, еще раз. Ради нашей семьи, ради детей. Мирное соглашение, которое устроит всех. — тут я, конечно, наступаю на горло своей песне, сама я не хочу ничего мирного. Я хочу, чтобы Иван ответил за каждую мою слезу, за каждую нервную клетку потраченную, за тот позор, который я испытала, за тот испанский стыд, который продолжаю испытывать. Он должен ответить. Но я предлагаю сначала переговоры. — Ты оставляешь в покое меня и детей. И своих женщин тоже.
Клиники не трогаешь. Сына не трогаешь. Мы все остаёмся при своих.
- Тебе лечиться надо, Яна
Отворачивается, отходит, вижу, как кулаки сжимаются, уверена, что и челюсти тоже.
- Я уже вылечилась, Вань... Излечилась.
Да, именно так, дорогой.
От любви к тебе излечилась.
Вернее, любовь эта умерла, очень быстро умерла, выгорела дотла и даже горстки пепла не осталось, золы, которой можно было бы удобрять ростки какого-то нового чувства.
Нет.
Выжжено. Уничтожено. Убито.
- Ты... ты сказала, что ты изменила мне?
Услышал, значит. Не пропустил мимо ушей. Собрался в атаку броситься?
- Это имеет значение?
- А ты как думаешь, Янина? — поворачивается.
Взгляд совсем другой.
Он уже не удивляется. Не изучает. Не пытается просчитать.
Сейчас это взгляд готового к нападению война.
Да, милый, я тоже не думала, что нам придётся воевать.
Как видишь.
- Ты был первым, Иван.
- А вот это как раз значения не имеет.
Как сказать.
- Ты сама прекрасно знаешь, как всё воспринимается в нашем обществе. Измена мужчины — это обыденно, буднично.
- Все изменяют, да, Иван?
- Именно так. В нашем кругу — все.
О, как же меня это бесит! Вот эта святая уверенность в том, что так поступают все.
А если так делают все, то и мне можно, да? Вот только хрен ты угадал. Все могут изменять, но это не значит, что все те, кому изменяют, буду жрать эти ваши измены!
Я не буду.
И я не из тех, кто прощает.
Не всегда была такой. Нет, наоборот. Как раз другой была.
Понимающей, прощающей, верящей в то, что добро побеждает.
Оно побеждает.
Вот только у добра для этого обязательно должна быть своя ядерная бомба в рукаве. Иначе никто это добро слушать не будет.
У меня бомба есть. Целый ракетный комплекс.
Достала, милфа. Получила.
Заработала.
НУ, пока еще не все долги выплатила — не важно.
Но оружие у меня имеется.
Значит, говоришь, все изменяют?
- Допустим. Все мужчины изменяют, но...
- А все женщины всё понимают и не делают из этого трагедию, Яна!
- А разве я делаю трагедию? Я как раз предлагаю решить все наши вопросы мирно.
Пока.
- Ты что мне угрожаешь, Янина?
- Угрожаю, Иван. Именно угрожаю.
Он наклоняет голову, снова взгляд меняется, опять удивление. Не ожидал?
- Я всё-таки советовал тебе обратиться к врачу.
- Хватит, Вань, прекрати. Ты прекрасно знаешь, что я сама врач.
- Косметолог?
- Именно.
- Какой-то бред всё это. Ян, давай я тебя в санаторий что ли отправлю? Или на курорт? Хочешь на острова? Или в Европу? Достопримечательности посмотреть, шмоток купить новых, а?
- Почему, Иван?
- Что почему?
- Почему Арина? Как ты мог? Ты же... ты знал, как Ярик её любит!
- А может я именно поэтому?
- Что?
21.
Именно поэтому? Он серьёзно?
- Янина, что ты хочешь от меня услышать, скажи?
- Я? Чего я хочу?
А чего я хочу?
Я сама не знаю.
Оправданий? Разве это как-то можно оправдать?
Нельзя, никак.
Поэтому я и не знаю, чего я хочу услышать.
Почему в принципе начал изменять? Почему не развёлся со мной раньше, если я так не устраивала?
- Я ничего не хочу, Иван. Я развода хочу.
Убить тебя я хочу. Труп твой пинать. Сжечь его. Четвертовать. Отдать стервятникам, чтобы выклевали тебе глаза... Господи.
- Развода на
