Развод. Ведьмы не стареют - Элен Блио
Всегда лгал? И я всегда обманывалась?
Мерзко и противно.
Сажусь за руль, завожу, отьезжаю, поворачиваю за угол и торможу, заезжая на другую парковку. Я увижу машину мужа, если она будет выезжать, а он меня скорее всего не увидит.
Жду. Минута, две, три, пять...
Выхожу из машины, осторожно возвращаюсь во двор, смотрю.
Машина Ивана так и стоит, даже не заведена.
Значит, вернулся к Арине?
Вот же... стручок недоделанный.
Ладно.
Значит дальше мы действуем по плану.
Еду домой. Вспоминаю разговор с Эвелиной о походе в клуб.
Завтра.
Захожу в гардеробную. Да, на самом деле у меня и вещей-то для клуба нет. Всё такое... благопристойное, что ли... ну, обычная одежда уважающей себя женщины средних лет. Или я уже не средних? Уже старших?
Не важно.
Захожу в ванную, в зеркало смотрю.
Да, выгляжу я не плохо.
Но всё это иллюзия, что в сорок пять можно выглядеть на тридцать. Это я как косметолог со стажем знаю.
Всё равно выдаёт нас, девочек за сорок наш взгляд. Он... другой. Вот другой и всё. Тут можно натянуть кожу, надуть губы, заморозить морщинки, даже шею можно, сделать идеальной, но глаза!
Особенно, если ты не полная клиническая дура с пустым взглядом.
В наших глазах другое.
И я не могу сказать, что это плохо. Нет. У каждого возраста есть своя прелесть.
В двадцать ты свежа как роза, открыта миру, наивна, ждёшь счастья.
В двадцать пять ты уже кое-что знаешь, но ты всё так же молода, прекрасна и полна надежд.
В тридцать ты считаешь себя уже пожившей и опытной, у тебя уже есть багаж, ты уже можешь многое сказать об этой жизни!
В сорок... в сорок ты смотришься в зеркало и видишь то лицо, которое ты заслужила. Если была хорошей девочкой эти двадцать лет — то и лицо у тебя хорошее. А если нет, то... пожинаешь плоды.
А в сорок пять... в сорок пять ты понимаешь, что еще совсем не вечер! И столько всего может быть впереди! И надо жить, и радоваться жизни.
Да, всё сказанное выше — это чисто моё мнение, на личном опыте основанное, может быть у кого-то не так, и кто-то уже в двадцать не юн и не наивен, что ж, бывает.
А я, мне кажется, сохраняю наивность и в свои сорок пять.
Ужинать не охота. Нет желания.
Дочь дома, стучу к ней в комнату.
- Мамуля, привет, ты чего поздно?
- К Арине заезжала, она приболела, Ярик просил проведать. Как ты?
- Занимаюсь, надо к докладу подготовиться.
- Хорошо.
Дочь учится в институте, целеустремлённая девочка. Постоянно думаю, что с ней будет, когда она узнает? Ядвижка так любит отца... Нет, меня, конечно, тоже, но всё-таки Иван у неё номер один.
Я всегда считала, что в семье это норма, мальчишки мамины, девчонки папины. Но как быть после развода? Хорошо, что они у меня уже взрослые. Надеюсь, будет полегче.
Возвращаюсь к себе, хочется принять ванну. Наполняю, соль высыпаю магниевую, очень люблю принимать ванны именно с ней. Ложусь.
Эх, мне бы еще бокал просекко. И жизнь удалась. Почти.
Если вырезать из неё брак с негодяем и предателем.
Скоро проведём эту операцию, а пока….
- Алло, Эвелина? А почему бы нам завтра не прошвырнуться по бутикам? Мне же нужен наряд для клуба? Давай, в обед, жду тебя в «Плазе».
Помирать, так с музыкой!
19.
- Вот это секс!
- Да уж..
Смотрю на себя в зеркало и мне... нет мне не смешно, мне грустно немного.
Грустно оттого, что я вынуждена заниматься всей этой херней, простите за мой французский.
Но я сама во всё это ввязалась, сейчас на попятный идти поздно. Особенно после того, как вчера муж нагло заявился домой уже в начале первого. И даже не потрудился объясниться. А я не потрудилась спросить — что же за документы ты так долго проверял, любимый? Главное, не заразился ли вирусом? Или тебя не берёт?
Золотое платье с декольте, пайетками и бахромой. Эвелина говорит — последний писк.
- Да, гламур нулевых возвращается, он же шик восьмидесятых.
- Он же треш двадцатых, да?
- На лету схватываешь, к нему еще надо голые туфли.
- Голые?
- Ага, прозрачные, со стразами, сейчас подберём. Чулки можно, голые ноги, конечно, лучше.
- И ноги голые? Не май месяц ведь?
- Наденешь шубу, в такси... Как мы ездим?
- Вы так себе кормилицу не застудите?
- С кормилицей у нас все норм. — смеётся нахальная эскортница, она мне, кстати, всё больше нравится, хваткая девка, своего не упустит. Хотя, если бы не я — круто бы она с Ванечкой облажалась. А может и не облажалась бы, выкрутилась. —Почему вы все считаете, что у нас кормилица между ног? Чтобы быть содержанкой или эскортницей нормальной этого мало. Кормилица у меня тут. — она показывает на голову. — Без неё стояла бы я на трассе.
Думаю, она права. Смотрю на себя в зеркало.
Нет, на проститутку не тяну, всё-таки интеллект в глазах, образование. Но что-то мне подсказывает, что многие из девочек того клуба куда мы идём могут похвастаться тем же.
Как говорила одна гламурная писательница из тех же нулевых о рублевских жёнах —здесь дурочек нет.
Вот и я думаю в эскорте совсем уж дурочек нет.
Знают они зачем туда идут и стараются не промуфлить свой шанс. Пока есть хорошая мордашка и грудь стоит. И кормилица тугая.
Еще полчаса и я упакована полностью. Туфли, бельё, чулки на которых я всё-таки настояла. Главное теперь из дома свалить так, чтобы меня не спалили, и вернуться потом так же.
- Приезжай ко мне на «Патрики» к девяти, у меня будет стилист, как раз успеет нас сделать.
- Еще и стилист?
- А ты как хотела?
Я никак не хотела. Я замуж выходила не затем, чтобы по сомнительным клубам с проститутками прыгать. Но, видимо, пути господни…
Где же я так нагрешила-то?
Надо было просто подать на развод. Найти адвоката.
Впрочем, адвокат как раз есть. Просто акула среди адвокатов.
Тот самый Герман Крестовский, которого мне рекомендовала Раиса.
Вот только вердикт его неутешителен. Ничего мне приличного не светит. Слишком у Яхонтова ушлые юристы.
Сволочь, а... Ну не сволочь ли? Сволочь.
К Эвелине выезжаю в половине девятого, мужа, конечно, дома
