Измена. Игра на вылет - Елена Грасс
Его на откровения что ли пробило? Усмехаюсь, но больно всё равно.
– Мы же с тобой с медицинского вместе, по сути, ни с кем, кроме друг друга не были, потом работали тоже вместе. Наскучили, наверное, друг другу.
Белов долгим браком пытается оправдать себя, мол, все в долгом браке устают, и я устал. Я примерно так понимаю его слова.
Он что, хочет тем самым оправдать свою слабость, нечистоплотность и подлость? Не получится! Точно не со мной!
– Просто устали друг от друга. Приелись, – да, я всё верно поняла.
Я молчу, делая вид, что его здесь нет, но муж продолжает не щадить меня, рассказывая свои впечатления от нашего брака, и его голос при этом звучит уверенно.
– Я её как увидел в доме у Воронова…
Замечаю, как его глаза загораются, когда он говорит о Ларисе.
– Понимаешь... она вся такая… из бассейна выходила… Задница… – он показывает руками, как будто пытается изобразить её фигуру, – как орех! Грудь, – он снова жестикулирует, поднимая руки выше, – шик!
Закрывает глаза, словно её представляет.
– Волосы, улыбка! Потом я её после сауны случайно увидел. Она даже после сауны словно куколка накрашенная, представляешь. Не знаю, что у неё за косметика такая на лице, но я залип на её красоте и свежести. А ты? Ты… Ты вечно с минимумом косметики и…
– И задница не орех, – заканчиваю ты за него, и он улыбается, не стесняясь, кивая.
Смущения от своей подлости и откровенности – ноль. Уважения ко мне как к своей супруге тоже. Понимаю почему. Он не боится обидеть мои чувства, потому что меня не любит. Ему просто плевать, что они будут ранить меня.
Обычный мужской эгоизм.
– Какой же ты … тупой… Грудь, задница у твоей дамы силиконовые. Зубы – виниры. Губы яркие и стрелки на глазах – татуаж. Обычная, но искусственная девка. Сбрось до заводских настроек свою куклу, где не было бы операций и такого ухода, и уверена, будет обычной, – я продолжаю улыбаться, хотя на душе, конечно, скребут кошки от обиды и возмущения.
– Ну ладно, всё это мелочи. Марта, прошу, ты, главное сейчас, подумай обо мне.
– О тебе? – удивляюсь и всё-таки вступаю с ним в диалог. – Да мне на тебя плевать! Меня ты лично меньше всего теперь интересуешь! Я не хочу и не собираюсь о тебе думать. Ты разом убил все чувства своим поступком. Совершенно странно, что ты этого не понимаешь. Ты или идиот, или глупец, если просишь подумать о тебе. Я о тебе теперь могу думать только в одном варианте: чтобы бы исчез!
– Да? – с усмешкой смотрит на меня, прищурившись. – А почему же ты тогда плакала? – оказывается, видел.
– А что, при таких условиях был повод для радости?! – удивляюсь его выводам, что это было из-за него. – Я оплакиваю годы, отданные такому уроду, как ты! А ещё меня волнует, что из-за тебя я без денег и на крючке у Воронова! Вот из-за чего я плакала, потому что это единственное, что меня волнует по-настоящему!
Мы понимаем оба теперь, что разговор пустой, и расходимся в разные углы квартиры.
Ночь прошла тяжело. Естественно, мы не спали вместе с одной комнате, а легли в разных.
Казалось бы, после такого эмоционального потрясения и навалившейся усталости я должна была провалиться в сон, как в бездну, но всё оказалось ровно наоборот. Я лежала в постели, укутавшись в плед, и вместо долгожданного покоя чувствовала лишь сильный озноб в своём теле. Оно дрожало, словно от холода, хотя в комнате было тепло. Я знаю, что это всего лишь реакция на стресс, и это надо пережить.
Мой муж тоже не спал, бродил по квартире, периодически, как я слышала, заходил на кухню, там сидел, разговаривал со своей любовницей и даже хихикал.
Он обещал ей что-то, говорил, что всё решит, и, наверное, сам в это верил. Нет, я не подслушивала, но тишина в квартире стояла звенящая, не услышать чужую речь при таких условиях было сложно.
Не знаю, может, он даже специально это делал, чтобы позлить меня, но я не обманула его, когда сказала, что он разом во мне всё убил.
А затем я услышала, как он собрался и куда-то уехал.
Ближе к восьми утра я взяла в руки телефон и увидела кучу пропущенных вызовов от коллег.
Сердце сразу ёкнуло, и первая мысль была, что что-то случилось. Они, как и я только начинают работать на новом месте, и у них, как и у меня ничего не налажено. Возможно, у них были срочные вопросы, которые требовали моего участия, а я ведь не собиралась ехать на эту работу теперь.
Я быстро перезвонила всем тем, кто пытался до меня дозвониться вечером, чувствуя лёгкое чувство вины.
Но как оказалось, всё было намного проще. Они просто хотели ещё раз поздравить меня с открытием клиники, поделиться своими впечатлениями и спросить, куда ты так внезапно исчезла.
Голоса моих коллег звучали очень воодушевлённо, и я, подыгрывая им, старалась отвечать в том же тоне, хотя внутри меня всё сжималось от боли.
Я оправдывалась, шутила, говорила, что вы с мужем решили сбежать с мероприятия и побыть только вдвоём, ведь у нас так давно не было свободного времени. Они понимающе смеялись, говорили, что восхищаются вашей парой, и это было самое ужасное для меня из того, что я могла слушать в этот момент.
Помимо дифирамб в отношении нашей семьи я слушала, как они благодарили меня за то, что были приглашены мной работать в эту клинику, рассказывали о своих надеждах, о том, как уверены, что у вас всё получится.
Только я-то теперь уже в это не верила. Я кивала, но понимала, что уже ничего не получится. По крайней мере, у меня в этом месте вместе с ними.
Мне теперь важнее определиться, как не остаться без имущества и отомстить всем тем, кто так планомерно сейчас уничтожает мою жизнь.
Глава 12.
Глава 12.
Всю ночь я думала о клинике, рассуждала, какой из
