Измена. Рога тебе к лицу! - Айрин Лакс
Тихо и ничем не пахнет, ничем, кроме….
— Еб твою мать, Катя. Ну, знаешь… Теперь я точно буду говорить с тобой, млять, как мужик! Яйца в доме должны быть у одного, а твоего вонючего кошака я завтра же, блять, вышвырну!
Я выматерился, потому что в коридоре воняло кошачьей ссаниной.
Сам изготовитель вонючей лужи, увидев меня, бешено заорал и рванул в кухню, начал теребить лапой пустые миски для корма.
Не понял.
Кати нет дома, что ли?
Иначе бы её толстожопый белоснежный Пушочек не остался бы голодным!
— Господи, какой ты вонючий скот! Где твоя хозяйка?! Пшел, не крутись под ногами. Я сам жрать хочу…. Катя!
Тишина в ответ.
Прошелся…
У нас трешка, подарена мне родителями.
Ни в одной комнате Кати не было.
В спальне была сиротливо распахнута дверца шкафа, пустовала ее половина и не было чемодана.
И, кажется, на постели лежала записка.
«Я не выйду за тебя, кобель! И сделаю аборт!»
— ЧТО?!
Начал звонить Кате, ее маме…
Мама недоступна, ах да.… у нее же, гребаный ретрит, у Кати отключено…
Начал звонить ее подружкам.
Обзвонил троих. Две сказали, что Катя дома и варит мне ужин, третья сказала, что я всегда был козлом, но… ей нравятся горячие парни вроде меня.
Тьфу, не подружки, а чёрт знает что!
Где Катя? Как мне теперь ее найти?!
— Мррррвввввяяяяууу! — утробно завыл Пушок.
Я сел на задницу, перечитывая записку.
Пушок требовал пожрать и возмущался. Наверное, он насал, потому что Катя не поменяла ему лоток, а эта скотина на мокрый песок ссать не станет.
Так и есть, песок был мокрым.
— Нас кинули, — сказал я.
Теперь в этой хате аж двое с громадными мужицкими яйцами — я и кот.
Оба брошены…
***
Алла
Вдалеке приятно шумит вода…
Переворачиваюсь на живот. Испытываю жажду, но вставать… Не хочется.
После такой улетной ночи вставать — просто преступление.
Хочу спать до половины дня и никуда не выбираться.
Только если пописать, помыться, попить… И обратно в кроватку.
Отсыпаться.
Высыпаться.
Набираться сил после секс-марафона с истинным Диабло постельных утех.
Он в пух и прах разнес все, что я знала о сексе.
И я задумалась вот о чём.…
Мужчины меняют женщин. Им позволено это делать… Выбирают себе пару по внешности, уму, характеру, поведению в сексе, бог знает, что ещё они оценивают, да? А мы… Женщины… Если не девочкой досталась такому наглецу, то рано или поздно в порыве ссоры скажет: «Скольким ты сосала?»
И не дай боже, если ты в отношениях и гульнешь, то медведь из кустов тотчас же будет громогласно реветь: ШЛЮХА!
Вот я Макару девственницей досталась, весь мой опыт до вчерашнего вечера Макаром и ограничивался. Я искренне считала, что мой мужчина — секс-машина… Так уверенно он себя вел. Но, оказывается, у нас с Макаром был не секс, а так.… потрахушечки.
Детский лепет с хилым огоньком, но вчера…
О…. Меня отжарили на диком огне адской страсти!
Обваляли и обмяли со всех сторон так, что вспомнить стыдно и сладко!
Я рискнула согласиться, потому что терять, объективно, нечего…
В моем возрасте уже не боишься остаться одна, потому что большая часть жизни пройдена…
А пресловутый стакан воды может подать нанятая сиделка.
Поэтому я бесстыже переворачиваюсь на другой бок и ныряю рукой под подушку, подгребая ее под себя.
Мои пальцы натыкаются на телефон, который оживает вибрацией.
Телефон не мой…. Принадлежит Константину.
Я вытаскиваю его без задних мыслей.
Экран мигает сообщением и потухает, но я успела прочесть:
«Я беременна, ты станешь папочкой, Костенька!»
Глава 20
Макар
Утро встречает меня головной болью. От нее мои мозги потрескивают, как кусочки бекона, брошенную на раскаленную сковороду.
Привычно забрасываю руку на ту половину кровати, где спит жена. Надеясь встретить теплый зад, который так приятно теребить ладонью. В этом плане моя жена молодец, конечно, себя не забрасывает, ходит на фитнес, посещает тренажёрный зал. Прожитые годы этим не отмотать, с молодостью не сравнить, разумеется. Но фигура у неё неплохая, мой член довольно уверенно на жену встаёт.
Моя рука встречает пустоту.
Пустоту и холод на той половине кровати….
Пошарив немного, прекращаю эту глупую затею.
В моей голове мелькает, что, наверное, жена просто встала пораньше.
Чёрт знает, сколько времени, щурусь через полуприкрытые веки. В комнате довольно светло, то есть час уже поздний…
Но Аллы нет.
Стены дома, приятный запах постельного белья, пахнет мной и женой, меня снова сморило.
Опять задремал, уверенный, что моя хозяюшка завтрак готовит, шуршит на кухне, желая порадовать мужа, как и полагается хорошей, любящей жене.
Потом я снова просыпаюсь от приступа острой боли, кольнувшей виски.
— Ал, солнышко, сделай шипучку… — бормочу.
Реакции нет.
Жены, очевидно, рядом тоже. Прошу погромче.
— Алла, принеси мне шипучку! Башка, черррт… И водичку попрохладнее. Уууууу, башка трещит, жесть!
Больше не буду пить… Такое ощущение, что мне попалась паль голимая, а не элитный вискарь.
В ответ на мою просьбу — ноль реакции!
Ничего.
Вот просто.
НИ-ЧЕ-ГО!
Да что же такое? Оглохла она, что ли?!
Снова бьёт в голову.
На этот раз воспоминанием о вчерашнем вечере…
События проносятся как картинки кино, довольно интересного, пока не заканчивается финалом, от которого я впадаю в ступор.
Глотаю горьким ком.
Жена ушла.
Сбежала.
Тачку мою, кажется, разбила.
Все заканчивается ее приездом, бросанием бутылки и… громким, нарочито дерзким стартов внедорожника.
Ни номер машины, ни водителя я разглядеть не успел.
Что это было, чёрт возьми?
На мою жену совсем непохоже!
Я уверенно жду, что за этим последуют ещё и другие события, но….
Траурный экран, надпись конец….
Титры.
Ушла?
Подскакиваю в холодном поту.
