Выше стен - Тори Ру
***
В колледже царит оживление и шум — учащиеся наконец проснулись от летней спячки и включились в учебный процесс — спешат в аудитории, чешут репы над тетрадками, усердно списывают задания, преследуют преподов в коридорах.
Мне грустно и до одури горько оттого, что Свят, скорее всего, больше не проявит инициативу, и я прячусь за личиной наглой девахи — с удвоенной энергией ржу и похабно шучу, и свита Кэт настроена вполне доброжелательно.
Только вот сама она с утра не преминула напомнить, что до окончания спора осталось меньше трех недель. Меньше трех чертовых недель…
На большой перемене мы тащимся в буфет, мимоходом обсуждаем несовершенные формы нашей одногруппницы Ани и макияж популярной блогерши, напеваем заезженную песенку, оккупируем свободный столик у окна и засылаем Милу за пирожками.
Кэт долго красит губы по новомодной технике, вытягивает их «уточкой», фоткает себя с выгодного ракурса и причмокивает, явно предвкушая победу. Эта сучка считала мое смятение, но я делаю вид, что ей показалось.
Болтаю и смеюсь скорее по инерции, но разрозненные мысли гудят громче голодных студентов, столпившихся в очереди — не представляю, как разгрести проблемы и снова подступиться к Святу. И как перестать скучать по нему.
Мила возвращается с грязным пластиковым подносом, нагруженным выпечкой и стаканами с мутным содержимым.
Бесцельно пялясь на двери, я молча принимаюсь за кекс с изюмом, но он вдруг становится поперек горла.
В проеме показывается Святослав.
Отстраненный, холодный и невероятно красивый — встречные невольно расступаются перед ним, освобождая путь, а меня пробирает дрожь.
Он занимает пустой столик напротив и сразу обозначает личное пространство — устраивает рюкзак так, чтобы никто не посмел присоседиться, достает телефон и, уткнувшись в него, теряет к реальности всякий интерес.
Я наблюдаю за ним, как за произведением искусства в музее.
Меня тянет к нему промышленным магнитом, все вокруг исчезает, обожженная душа горит.
«…Посмотри на меня… Пожалуйста, посмотри!..» — умоляю мысленно, внезапно он поднимает голову и ловит мой взгляд.
Его губы трогает улыбка, и покрытый мраморной крошкой пол уезжает из-под ног.
На всякий случай оглядываюсь — за спиной никого нет.
Разгадав мои сомнения, он улыбается еще шире, подмигивает, неспешно встает и… уходит.
С грохотом отодвигаю стул, вскакиваю и, сшибая медлительных студентов, бегу за ним.
Ни разу не усомнившись в правильности маршрута, нагоняю его у курилки, задыхаюсь и умираю от ужаса, но изображаю беззаботность.
— Привет, Свят! — Получается ужасающе хрипло, и он усмехается:
— Привет, Регина. Я тебя искал. Хотел извиниться, но там слишком много посторонних… Прости, что пропал так надолго — были проблемы дома.
Сердце взрывается от его простых, но искренних и очень нужных слов.
Его не отпугнули мои отклонения, и он такой… красивый сейчас.
Чтобы окончательно не отключиться, запускаю руку в рюкзак, роюсь в нем и непослушными пальцами достаю сигарету.
Мы до дурноты обкурились перед походом в буфет, но я готова рискнуть и убиться никотином, только бы Свят галантно щелкнул зажигалкой перед моим носом.
И он проделывает это — склоняется ко мне и, обдав обалденным ароматом, делится оранжевым огоньком.
Изображаю изысканную даму — с благодарностью киваю, смотрю на него и не могу отвести взгляд от бездонных, загадочных и спокойных, как осеннее небо, глаз.
— Давай сходим куда-нибудь? Куда скажешь, — предлагает он, и я не верю своим ушам. — Я сегодня совершенно свободен и в твоем полном распоряжении.
13 (Регина)
С двух до семи лет я не слышала сказок — обязательного атрибута счастливого детства любого нормального ребенка.
Когда папа бросил меня одну, их некому было рассказывать.
Казалось, я забыла их вместе с родным языком и надеждами на лучшее, но, стоило маме спустя время раскрыть мою любимую книгу, с первыми фразами сказки вернулись.
Впечатление от новой встречи с чем-то давно забытым, но прекрасным я пронесла через годы, и оно свежо до сих пор.
Пара в самом разгаре, доска исписана заумными определениями и формулами, но удивление, восторг и радость разрывают грудную клетку, вызывают слезы и не дают усидеть на месте.
— Не смейся. Мне нужен хлеб. Но я не знаю, где у вас продуктовые магазины. Проводишь? — ляпнула я первое, что пришло в голову в ответ на вопрос Святослава, и тут же спохватилась: — А еще я хочу пригласить тебя в кино. То есть… Ну да. Почему бы и нет?
Выражение его лица было непередаваемым, но он, молча выслушав бессвязный бред, быстро кивнул:
— Хорошо. — Угостил меня мятной жвачкой и проводил от курилки до аудитории.
Наше появление произвело среди одногруппниц настоящий фурор. Девчонки застыли, раскрыв рты, а в мутных глазах Кэт отразился ужас и еще что-то, изрядно похожее на зависть.
И Свят окончательно добил меня и пораженных зевак — обвил руками мою талию и тихонько шепнул на ухо:
— Кажется, ты мне нравишься…
Его слова до сих пор обжигают слух, пугают, опьяняют, заглушают нудные объяснения препода и разгоняют пульс до запредельных скоростей.
Притихшая Мила подобострастно делится со мной листками и ручками — трусливая сучка понимает, что все идет к моему выигрышу в споре и пытается разобраться, с кем ей будет выгоднее дружить.
За окном счастливцы из другой группы сдают нормативы по бегу, а я рисую на ладони черную розу, стираю ее влажной салфеткой и начинаю заново, и все никак не могу ухватиться за скрытый смысл явлений и вещей.
Я нравлюсь ему…
Как такое может быть? Почему?
Да, я довольно симпатичная — в соцсетях нет отбоя от предложений встретиться, но Свят… не тот формат.
Возможно, парень принял за симпатию жалость? Снова нет. Ведь чем больше я изучаю его, тем отчетливее до меня доходит: он гораздо искушенней, чем хочет показаться.
Значит, он сказал это, потому что захотел сказать.
Кэт удаляется, не удостоив меня дежурным «пока», Мила и Даша хватают сумки и сваливают следом за ней.
Истратив остатки духов — цветочных, легких и нежных, — не чувствуя ног, спешу к назначенному месту встречи.
За воротами колледжа в холодных лучах сентябрьского солнца я вижу его, и сердце плавится, словно воск. Приходится прижать кулак к груди, чтобы унять беспорядочный стук и остаться в сознании.
***
Отвоевав место на задней площадке переполненного загазованного автобуса, мы болтаем, как старые друзья. Святослав рассказывает о проделках нашего общего котенка и смешных моментах из прошлого — в воображении его жизнь рисуется безбедной и беззаботной, что никак не вяжется с пятиэтажкой с неприличным граффити
