Американский принц - Сиерра Симон
Я опустился на стул рядом с ней и скрестил ноги.
— Только ты бы появилась посреди войны в такой одежде.
Морган изогнула идеальную бровь, скрестив ноги, как я.
— Вообще-то я здесь по делу. Ну, и я хотела тебя видеть.
Но то, как ее нога делала тревожные круги в воздухе, выдало ее. Она бы не волновалась, если бы речь шла о бизнесе… черт, она бы не волновалась, даже если бы прямо сейчас я вытащил ее на патрулирование, вооруженную лишь в пальто от Burberry и рогаткой.
Нет. Она была здесь из-за Колчестера. Уверен.
Вмешался капитан, объяснив неожиданный визит Морган. Что лоббистская фирма ее отца (моего отчима) представляла одного из крупнейших поставщиков боеприпасов в армии, и поставщик хотел наладить канал связи, чтобы убедиться о бесперебойной работе на местах, из-за обострения военных действий. Это была фигня, и капитан не озвучил, что все сверху и снизу общественной лестницы были подмазаны, потому, что они знали, что мачехой Морган была Вивьен Мур, а если дети Вивьен Мур хотели что-либо сделать, что угодно, то ты позволял это делать, если не хотел, чтобы она обрушила ад на твою голову.
Вивьен Мур пугала всех. Даже меня, а я был ее сыном.
Капитан встал.
— А теперь я оставлю вас наедине. Во время пребывания у мисс Леффи есть пропуск для посетителей на дневное время, мисс Леффи будет ночевать в деревне, и из соображений безопасности я договорился, что сегодня вечером мы довезем ее туда.
— Я это сделаю, — предложил я. Я одарил Морган самой сладкой, самой широкой, самой притворной улыбкой. — Что угодно, чтобы провести больше времени с моей сестренкой.
Капитан улыбнулся, не видя, как Морган морщит нос, а потом он оставил нас наедине.
Как только дверь закрылась, я откинулся назад и осмотрел свои ногти, неровные и сухие из-за всех боевых действий и патрулирования.
— Знаешь, ты не сможешь заполучить еще один трах-фестиваль с Колчестером. Ты слышала взрывы двадцать минут назад? Это минометы. Не наши. Говорят, что на этой неделе сепаратисты собираются переместиться в долину в полном составе.
Она также морщила нос.
— Тогда просто сбросьте на них бомбу.
Я уставился на нее.
— Разве ты не видела все те чертовые фермы, коттеджи и крошечные маленькие деревеньки с их маленькими церквями? Именно там скрываются сепаратисты по большей части. Черт, половина из них живет здесь. Мы не можем сбросить на них бомбу, не убив невинных людей.
— Они не невинные, если укрывают повстанцев, — равнодушно сказала Морган. — Мы согласились помочь этим странам, страдающим от карпатской проблемы, так давай поможем им и уберемся отсюда.
— Не знал, что ты такая воинственная.
Морган отвернула от меня свои красивую голову, словно заскучала, но я заметил тонкую линию ее подбородка, и то, как напряглись на щеках ее мышцы.
— Или, возможно, ты не такая воинственная, — медленно сказал я. — Возможно, ты просто расстроена тем, что не сможешь убежать с Колчестером и иметь много маленьких Колчестеров, пока он сражается на войне?
Ее глаза сверкнули.
— Пошел ты. И для твоего сведения, я приехала сюда не на трах-фестиваль. Я приехала, потому что хотела поговорить с Максеном, на этом все. Он не ответил ни на одно электронное письмо.
Я посмеялся над этим.
— Ты реально просто прослушала все, что я говорил о минометах и повстанцах, и думаешь, что у нас много свободного времени, чтобы отвечать на электронные письма?
— У всех есть время, чтобы ответить на электронные письма, Эмбри. Если у папы есть время писать посты в блоге, тогда у солдат есть время ответа на е-мейлы.
— Как всегда, Морган, ты в любой ситуации найдешь способ осветить все в самом эгоистичном свете. А ты не думала, что, возможно, он просто не хочет с тобой общаться?
Я не знал, почему это сказал. У меня не было никаких доказательств того, что Колчестер сожалел о том, что случилось с Морган в Праге; на самом деле, в те несколько раз, когда мы проводили вместе чуть больше нескольких минут, у него, казалось, была только приятная ностальгия по их связи.
— Помнишь Прагу? — сказал он, когда мы ожидали очереди в столовой. — Помнишь, как туман стелился над рекой?
«Я помню, как туман окутывал тебя», — хотелось мне сказать, но я этого не сделал. Я просто кивнул.
— Это была хорошая поездка.
— Так и есть, — сказал он, глядя на поднос. — Много прекрасных ночей.
Или в прачечной, когда мы распаковывали накопленную за неделю грязную одежду.
— Мне нужен еще один урок танцев, лейтенант Мур. Думаешь, у кого-нибудь здесь есть компакт-диск с венским вальсом?
— Сейчас 2004 год, Колчестер. Разве кто-то еще пользуется компакт-дисками? Ты что, не слышал об iPаd?
— Или я мог бы напевать, — предложил он, и я фыркнул.
— Ты не можешь напевать это дерьмо.
А потом он попытался что-то напеть, мелодию из «Друзей» или песню Ашера «Yeah!», которая неделями играла нон-стоп в комнате для отдыха, и я начал бросать в него свои свернутые в мячи носки, чтобы заставить его остановиться. А затем он снова сказал:
— Я все еще хочу научиться танцевать.
— Звучит как отличный заголовок главы из твоих мемуаров.
Колчестер сморщил этот прекрасный лоб.
— Зачем мне писать мемуары?
— На случай, если будешь баллотироваться на пост президента. Ты не можешь быть президентом, не написав для начала книги.
Морщины стали еще глубже, Колчестер выглядел таким красивым и озадаченным из-за моей шутки и, что мои ребра чуть не треснули от этого давления. А затем, чтобы разгладить эти морщины, я сменил тему и сказал:
— Держу пари, ты скучаешь по тем ночам в Праге.
И его взгляд стал задумчивым и мягким.
— Да, — сказал он. — Есть кое-что из Праги, по которым я определенно скучаю.
Учитывая все это, я был уверен, что Колчестер наслаждался каждым моментом, проведенным с Морган, но я не хотел говорить об этом Морган. Это было мелочно с моей стороны, особенно потому, что она выглядела такой подавленной после моих слов, а затем я почувствовал возрождение вины, которая жевала меня каждую ночь, вина, которая говорила: ты эгоист, ты злой, стреляешь из пистолета в людей, и
