Циничные игры в Любовь - Вероника Ольховская
— Ошибаешься, — вздохнув, он прикоснулся к моему подбородку. — Я ни за что об этом не пожалею… — Позволь мне просто насладиться тобой.
Никита изучающим взглядом метался по лицу, а потом начал медленно приближаться к губам.
Моё дыхание участилось, а в голове воцарил хаос. Я пыталась придумать хотя бы одно оправдание, найти повод, чтобы сейчас же сбежать. Но невиданная сила притяжения Никиты заставляла меня трепетать от предвкушения…
— Можно я тебя поцелую? — остановившись в считаных сантиметрах от моих губ, тихо спросил Романов.
Я смогла лишь коротко кивнуть перед тем, как Никита нежно поцеловал меня.
Тёплые, еле ощутимые прикосновения зарождали пресловутых бабочек в животе. Это было безумием! Я точно сошла с ума, позволив Никите прикасаться к себе.
Но остановиться я уже не могла. Утопая в ласке Романова, я забыла про безопасность, позволила чувствам взять контроль над разумом и просто наслаждалась своим первым поцелуем.
— Всё хорошо? — внезапно оторвавшись от меня, хрипло спросил Никита.
— Да, — боясь поднять взгляд, сдавленно прошептала я.
В эту секунду Никита обхватил мою шею, вынуждая уткнуться в его грудь. Я слышала, как отчаянно из-за меня бьётся его сердце… Только вот моё кричало о том, что нужно бежать.
— Всё это неправильно! — придя в себя, я с силой освободилась от объятий Никиты. — Мы не должны были… Нет! Прости… — отступила к двери. — Прости меня.
Сказав это, я вылетела из комнаты.
Душа разрывалась от противоречивых чувств. С одной стороны, мне безумно хотелось вернуться к Никите, кинуться ему на шею и забыть обо всём. Но с другой… Мне казалось, что он всего лишь играет со мной.
Разве я, правда, могла ему нравиться?
Находиться в доме в эту секунду казалось невыносимым… Переодевшись, я быстро собрала учебники, тетради в рюкзак и спустилась на первый этаж. К счастью, внизу царила тишина, поэтому я смогла незамеченной сбежать из дома.
Учёба всегда приводила мои мысли в порядок. Сидя в одном несильно популярном кафе, я пыталась разобраться во временах и спряжениях китайского языка, но получалось это из рук вон плохо. Губы до сих пор горели от поцелуя Никиты.
Да и он сам никак не желал униматься, терроризируя звонками и сообщениями мой телефон.
Спустя час насилия над мозгом, я, решив немного отдохнуть, заказала латте и небольшую булочку с корицей.
— Люба? — сзади послышался знакомый мужской голос. — Какая встреча! Ты почему здесь одна?
— Привет, — повернувшись, я искренне была рада встретить Олега. — Да вот, пытаюсь заниматься… Но что-то не получается. А ты?
— Мы часто покупаем здесь выпечку: моя сестра просто обожает итальянские булочки. Приходится время от времени заезжать, чтобы порадовать её, — подняв бумажный пакет, улыбнулся Олег.
— Ей очень повезло с братом, — тяжело вздохну, закусила нижнюю губу. — Тогда удачной дороги. Была рада увидеться…
— Ну уж нет. Так просто ты от меня не отделаешься, — положив выпечку в соседнее кресло, Олег сел напротив меня.
Наша встреча была подарком судьбы. Кто, как не лучший друг, способен объяснить мне странное поведение Романова.
— Раз решил скрасить моё одиночество, можешь ещё утолить неуёмное любопытство? Я бы хотела лучше узнать Никиту. Скажи, что он за человек? Мы уже три месяца под одной крыше живём, а я так и не поняла, что он из себя представляет.
— С какой целью интересуешься? — усмехнувшись, Олег облокотился на стол. — Неужели понравился наш бунтарь?!
Понимая, что в любую секунду могу быть поймана с поличным, попыталась оправдаться.
— Дело не в этом… — тяжело вздохнув, изобразила озадаченный взгляд. — Перемены в его настроении настолько меня пугают, что я иногда в ступор впадаю. В одну минуту он издевается, выводя на эмоции, а в другую признаётся в чувствах… — сказав это, я поняла, что ляпнула лишнее. — Прости, давай сделаем вид, что ты ничего не слышал и просто закроем тему?
— Так вот в чём причина твоей задумчивости… — парень улыбнулся правым уголком губ. — Никита сказал, что ты ему нравишься?
Я лишь смогла коротко кивнуть, пряча смущённый взгляд. Было неудобно, что длинный язык так просто выболтал причину моего неожиданного вопроса, но вернуть время вспять я, к сожалению, не могла.
/Олег/
Люба молчала, желая услышать ответ на свой вопрос, а я просто не знал, что сказать. С самого начала весь этот спор казался мне безумным и бессмысленным занятием… Но в тот момент было бессмысленно останавливать непроходимых глупцов — со мной или без меня, они бы всё равно исполнили задуманное.
А так я хотя бы знал об их планах.
Сейчас, смотря в чистые голубые глаза, горящие надеждой и доверием, я не знал, как поступить. Возможно, мне стоило всё рассказать Любе, попросить быть осторожной… Но многолетняя дружба с Никитой и Давидом крепко держала мой язык.
— Я бы на твоём месте просто не обращал внимания, — поджав губы, ответил я. — Никита часто загорается чем-то, а потом также быстро затухает. Если ты, конечно, хочешь, можешь броситься в омут с головой, только будь готова к расставанию.
— К расставанию? — опечаленно спросила Люба.
— Да, — вздохнув, я откинулся на спинку кресла. — К сожалению, Никита ещё не созрел до того, чтобы кого-то искренне любить… Сейчас все его отношения будут не более, чем развлечением.
Я пытался образумить Любу, ведь видел — она уже успела прикипеть к Никите. А мне безумно не хотелось, чтобы он разбил её невинное сердце.
— Скажи, ты когда-нибудь любил? — задумавшись, опечаленно спросила она.
— Конечно же, любил, — усмехнувшись, отвёл взгляд. — Да так сильно, что готов был ради неё умереть…
— А сейчас? — прошептала Люба.
— Нет, — тяжело вздохнув, я попытался отогнать мучащие воспоминания. — Мне предпочли другого… Сказали, что не наши отношения бесперспективны, — как бы не было больно говорить об этом, я решил быть честным.
— А если бы она вернулась… Неужели бы не принял обратно?
— Нет, — натянуто улыбнулся я. — Лера навсегда останется моим самым ярким воспоминанием, но вместе мы уже никогда не будем. Тот, кто предал однажды, предаст дважды, Люба.
Она погрустнела. Отведя взгляд к окну, Люба меланхолично рассматривала густой снегопад, а я не мог оторваться от неё.
Точёный профиль, слегка вздёрнутый нос и пухлые губы — она была такой красивой, что на корке моего давно замёрзшего сердца пошла трещина.
Люба искренне нравилась мне.
Сейчас, смотря на неё, я понимал, почему она меня так цепляет. Не только из-за внешности… Нет! Искренняя, приветливая, открытая. Среди лживости, искусственности и фальши она была ярким лучиком света, пытавшимся озарить своей добротой серость окружающих.
И её теплота невыносимо терзала меня.
Эгоистично молясь, чтобы Люба никогда не узнала про наш
