Белая лошадь, черные ночи (ЛП) - Марсо Иви
Но она ошибается. Я любил. Я заботился о другом существе. И это меня чертовски сломало.
Джоки не испытывал привязанности ни к одному из мальчиков, которые находились под его контролем. Он вел себя как приемный отец, когда рядом были агенты Валверэев, но стоило нам остаться наедине в полуразрушенной старой конюшне, которую он превратил в казарму, как он упивался тем, что наказывал нас. Заставлял голодать, издевался над нами, натравливал нас друг на друга. Он не хотел, чтобы мы объединились против него, поэтому делал все, чтобы мы не дружили. Он хотел, чтобы мы ненавидели друг друга, чтобы агрессия выплескивалась на бойцовском ринге и была более реалистичной.
Кроме того, мы не были идиотами. Мы понимали, что нет смысла пытаться сблизиться с мальчиком, которого на следующей неделе ты можешь изуродовать в драке, а то и убить.
Но Джоки держал в старой конюшне и бойцовых собак. Большинство из них были злобными дворнягами с улицы, как и мы. Онно был другим. Он был настолько огромен, что ему не нужно было рычать, чтобы заслужить уважение других собак. Он дрался на собачьих боях так же, как и мы, но для него это было не развлечением, а способом выживания.
Мне нравился Онно, а ему нравился я. Я делился с ним остатками ужина, а ночью мы прижимались друг к другу через решетку, чтобы согреть друг друга.
Я должен был знать, что это большая гребаная ошибка.
Джоки считал, что наличие питомца делает его мальчиков слабыми. Поэтому его долбаный мозг придумал новый вид борьбы. Мальчик против собаки. Когда мы вместе вышли на ринг, Онно даже не пытался бороться со мной. Он просто смотрел на меня своими большими карими глазами, зная, что только одному из нас удастся выбраться живым. И пусть этим одним буду я.
Я выныриваю из темного прошлого, когда следы Мист достигают развилки. Лесная тропинка сворачивает налево, а главная дорога в Миддлфорд идет прямо. Сабина едет в нескольких футах от дороги, чтобы скрыть следы, но видно, что они поехали прямо.
Что в Миддлфорде? Ее любовник?
На горизонте проступают первые признаки рассвета. Черт. Почему я их до сих пор не догнал? Я не могу рисковать тем, что кто-то увидит ее в светлое время суток, и до Райана дойдет весть о том, что его невеста прогуливается одна по сельской местности. Или, что еще хуже, кто-нибудь найдет ее раньше меня и решит, что она ― соблазнительное лакомство.
Теперь я двигаюсь быстрее, отдаюсь охоте. Больше не нужно медлить. Она уже достаточно повеселилась. Какая-то часть меня всегда получала удовольствие от погони. Когда Райан согласился сделать меня охотником, я обрадовался. Мне доставляет удовольствие задействовать свои обостренные чувства, чтобы испытать, на что я способен.
Пульс бьется в венах, побуждая меня к действию. Я уже близко. Я игнорирую все остальные раздражители и сосредотачиваюсь на том, чтобы выследить девушку и лошадь.
Аромат фиалок теперь такой насыщенный, что я практически задыхаюсь от него. Запах Мист тоже присутствует: мокрый конский волос.
Я останавливаюсь и закрываю глаза, чтобы прислушаться.
Проходит некоторое время, но я улавливаю тяжелое дыхание животного. Они остановились отдохнуть, но Мист все еще тяжело дышит от усталости. Сосредоточив внимание, я в конце концов улавливаю дыхание и Сабины.
Медленное и ровное. Она спит.
Я молча натягиваю лук и двигаюсь через лес. Мист почует мое приближение, но к тому времени будет уже слишком поздно. Сабина услышит предостерегающее фырканье, проснется и обнаружит стрелу, нацеленную в грудь ее дорогой кобылы.
Чтобы спасти свою лошадь, она пойдет на все. Она будет молить меня о пощаде своими идеальными розовыми губами.
Я замечаю впереди Мист, частично укрытую выступом скалы, она ест траву, отвернув от меня голову. Она вымазана темной грязью, чтобы скрыть свой белый цвет, который резко выделял бы ее в темном лесу. Я в очередной раз поражаюсь находчивости Сабины.
Но потом я вижу Сабину, и мои мысли улетучиваются.
Она спит, свернувшись калачиком в углублении скалы, которая частично скрывает ее. На ее руках и босых ногах грязь, и она выглядит совершенно изможденной, как кролик, который бежал и бежал, пока его мышцы не отказали. Рубашка задралась на бедрах, открывая мне непристойный вид на ее голую задницу, покрасневшую от ночной езды.
Мое дыхание перехватывает.
Клянусь гребаными Бессмертными, я сгораю от желания. Мое тело и так было переполнено адреналином после охоты, а теперь оно требует свой приз. И да будут прокляты боги, если я не хочу получить в награду Сабину. Вот уже несколько дней я засыпал под биение ее сердца. Я тонул в ее фиалковом аромате. Я гладил свою руку, после того, как прикоснулся к ее шелковистой коже. А теперь, больше всего на свете, я хочу попробовать ее.
И я знаю, что не должен. Она принадлежит лорду Райану, а не мне. Я ни за что не прикоснусь к ней, и меня мучает чувство вины за то, что я даже подумал об этом. Но ведь Райан простит мое желание, не так ли? Он тренировался с солдатами. Он понимает, что в бою мужчины возбуждаются чисто физически. Охота ничем не отличается от этого.
Это не имеет никакого отношения ― никакого отношения ― к тому факту, что она самая красивая женщина, на которую я когда-либо смотрел.
Отойдя в сторону, чтобы Мист не могла уловить мой запах, я пытаюсь взять себя в руки. Мое тело все еще сотрясается от стремительной погони за Сабиной, адреналин никак не покидает мое тело. Я провожу рукой по лицу, чтобы кровь вернулась туда, где она должна быть, ― подальше от паха.
Я втягиваю в легкие как можно больше воздуха. Солнце поднимается. Сабина увела нас далеко в сторону. Нужно покончить с этим фарсом и вернуться на дорогу в Дюрен.
Подняв лук, я обхожу скалистый выступ и выхожу на поляну.
Мист вскидывает голову, ее глаза сверкают. Учуяв мой запах, она громко ржет.
Сабина сразу же просыпается, вскакивая на ноги с тихим вскриком.
Ее глаза встречаются с моими и тут же наполняются страхом.
― Я не хочу причинять боль Мист, ― говорю я спокойным голосом. ― Тебе решать…
Но есть проблема.
Сабина не смотрит на меня. Она смотрит за спину и выше меня, на выступ скалы.
С опозданием на секунду я чую запах дикой кошки.
Да будут прокляты боги. Я отвлекся, и она была с подветренной стороны.
― О, черт…
Губы Сабины шевелятся в безмолвной просьбе, которую может услышать только дикая кошка, и еще до того, как я успеваю поднять лук, она спрыгивает с валуна, отражая в ненавидящих глазах мое изумленное лицо.
Глава 9
Сабина
В предрассветной мгле я могу различить лишь беспорядочные движения. Дикая кошка рычит и шипит. Я вскакиваю на ноги, прижимаясь спиной к сырому выступу. Сердце бьется так быстро, что я боюсь, как бы оно не выскочило из груди.
Он нашел нас.
Мои конечности онемели от сна на голой земле, а голова все еще в тумане. Ошеломленная, я ощупью пробираюсь вдоль скалы в сторону Мист. С востока пробивается свет. Должно быть, уже почти утро. Как долго я спала? Несколько часов? Я вообще не собиралась спать, просто закрыла глаза на минутку.
Дикая кошка снова шипит. Вульф рычит, сражаясь со зверем. Я заставляю себя отвести взгляд. Ненавижу это ― ненавижу, что дошло до такого.
Дикая кошка начала преследовать нас, как только мы покинули лагерь Вульфа. Сначала она преследовала Мист, но после того как я с ней поговорила, она согласилась защищать нас до восточной границы леса. Как и большинство диких животных, охотники ― ее главные враги, и она жаждала помешать одному из них.
Раздается треск, словно ломается кость. Человека или животного?
С моих губ срывается испуганный крик. У меня болят ступни, ноги нестерпимо ноют. Пульс стучит в ушах, как дятел. Паника сковывает дыхательные пути, словно чья-то рука все сильнее сжимает горло, пока я не перестаю дышать.
