Продана замуж - Дина Данич
Дорогу до кладбища мы проводим в молчании. Из охраны с нами только Авдей. Я вообще заметила, что Богдан чаще всего ездит с ним. И кажется, он больше, чем просто начальник охраны. Хотя, пожалуй, вряд ли у моего мужа могут быть друзья.
Между нами с Богданом лежат два букета белых лилий. Я так торопилась, что даже не подумала про цветы. А когда села в машину, те уже лежали на сидении.
Выходит, даже если бы я опоздала, мы бы все равно поехали?
Городское кладбище представляет собой нечто помпезное в центральной части. Становится не по себе от того, что я даже не в курсе, где именно похоронен отец.
Мы проходим по главной аллее, сворачиваем раз, другой. Богдан ни разу не останавливается, будто четко знает, куда идти. Я невольно задаюсь вопросом - откуда? Сколько раз он был здесь?
Наконец, мы приходим к свежей могиле. Ограда уже стоит, а сам земляной холм пока все еще не осел.
- Жду тебя у главных ворот, - небрежно произносит муж и уходит дальше по аллее. Я не сразу поняла, что букетов было два. Один из них Заславский забрал с собой. И вот вопрос - для кого он? Авдей остался ждать у ворот, по видимому поняв, что здесь ничто не угрожает нашей безопасности. Да и кто станет караулить меня на кладбище?
Кладу цветы и присаживаюсь рядом с могилой. Тоска какая-то мутная, стылая. В то же время словно уже не так сильно тянущая жилы. Но глядя на деревянный крест, венки, я особенно остро понимаю, как сильно одинока в этом мире.
В фильмах часто видела, как герои говорят с родными на могиле, как о чем-то спрашивают, делятся, плачут. А у меня внутри пустота. Черная дыра, и больше ничего. Я не понимаю, зачем папа так сделал. Почему оставил меня. Почему отдал Заславскому. Если бы спас этим бизнес, да, было бы ясно. Но ведь он застрелился потом.
Ради чего? Почему тогда заставил стать женой Богдана?
Эти вопросы терзают меня не первый день. Я не понимаю. И ответ уже вряд ли когда-то получу. Как и поддержку. Теперь я сама по себе.
Муж говорит, что я часть его стаи, его собственность. А я не хочу. Не хочу принадлежать ему.
И стоя над могилой отца, мысленно клянусь, что переиграю Заславского. Костьми лягу, но сделаю это.
- Прощай, пап. Спи спокойно, - тихо говорю и ухожу. На очередном повороте, рядом с небольшим домиком, слышу странный звук и оглядываюсь. А в следующее мгновение меня резко дергают и зажимают рот. От шока замираю, даже не пытаясь сопротивляться.
- Тише, Оль, - раздается знакомый голос. И только тогда я различаю перед собой лицо Лешки. Мы в полумраке ниши, но я все же узнаю его.
- Ты что тут делаешь? - ужасаюсь мгновенно.
- Я за тобой пришел. У второго выхода нас ждет машина. Я помогу тебе выбраться от этого козла!
В груди холодеет. Я же помню, что сделал отец. О том что будет, если Богдан поймает Лешу, страшно подумать. Он же отбитый наглухо.
- Нет, - мотаю головой. Подставлять бывшего у меня нет ни малейшего желания. - Нет, уходи!
- Ты, что, не хочешь сбежать от мужа? Ты же не хотела за него замуж!
Парень выглядывает из ниши и, схватив меня за руку, тащит собой.
- Не хотела. Леш, он же убьет тебя. Отпусти, - пытаюсь достучаться до него.
- Нет, Оля! - вдруг как-то зло рявкает он и останавливается возле угла дома. Я от неожиданности замираю, моргаю, удивленно глядя на бывшего. Он, что, так тоже может? И пока соображаю, как донести абсурдность его затеи, Леша нагло целует меня, с таким напором, что я теряюсь.
- Хватит ломаться, - выдает он, хватает меня за руку и тащит собой. Но стоит нам завернуть за угол, как перед нами оказывает Авдей. Дальше все происходит молниеносно. Леша достает пистолет, отталкивает меня к стене, а сам стреляет. Не раздумывая. Словно это для него нормально.
Правая рука Заславского вздрагивает, но успевает ответить. И Алексей оседает на землю. Смотрю на то, как на его лбу краснеет точка, и кричу. Так что закладывает уши. Отшатываюсь и тут же впечатываюсь в чье-то тело. Но отстраниться не успеваю - на горло ложится грубая мужская ладонь, которую я не могу не узнать.
Муж.
- Добегалась, Барби?
Оля
От Богдана исходит такая ледяная ярость, что я задыхаюсь. Дышу урывками.
Все дальнейшее происходит, словно в вакууме. Губы все еще горят от поцелуя Леши, хотя сам он уже мертв. И это вгоняет меня в ступор, в ужас.
Словно из другой жизни слышу обрывки фраз Богдана и Авдея.
…территория оцеплена…
…как проскочили…
…звони нашим…
Меня все еще бьет крупная дрожь. Когда Заславский чуть не волоком тащит за собой, даже не сопротивляюсь. Помощник его, кажется, и вовсе не пострадал. Хотя ведь Леша выстрелил. Промахнулся?
Откуда-то появляются еще охранники, еще машина. Голос Заславского наполнен яростью. Каждый раз, когда он отдает приказ, вздрагиваю, ежусь.
А дома… Дома он бесцеремонно тащит меня наверх. Я уже понимаю, что легко не отделаюсь. Чувствую, что хищник меня не пощадит.
Замираю посреди комнаты, смотрю в пол и просто жду.
Муж не торопится. Слышу шелест ткани и ловлю краем глаза, как пиджак оказывается на кресле. После он обходит меня, оказывается позади, так близко, что я будто чувствую каждой клеточкой тела его ярость.
- Я предупреждал тебя, - очень тихо произносит муж, одновременно кладя ладонь мне на шею. Сдавливает ту весьма ощутимо. - Предупреждал?
Сердце заполошно бьется. По телу словно ток проходит. Меня коротит в этом моменте. А уж о том, чтобы вдохнуть как следует, и речи быть не может.
- Я не… - пальцы на шее смыкаются сильнее, и я хрипло сиплю вместо
