Килька неслабого посола (СИ) - "Старки"
— А какой вам в этом интерес, Александр?
— Я его люблю, не хочу, чтобы он умер.
— Люблю в смысле люблю? Или в смысле дружбы?
Запинаюсь, но уверенно смотрю в глаза банкиру:
— В обоих смыслах.
— А он?
— А он умирать собрался, поэтому о смыслах, наверное, не думает… Он не знает, что я у бабушки был, у вас вот…
Банкир долго переваривал моё заявление. Выпил коньяка из бара. Отменил встречу по телефону и селектор на час. Он молчал и соображал, калькулировал, видимо, можно ли мне доверять, вернёт ли он сына, каковы издержки его предприятия…
Через час мы расстались, пожав руки. Напоследок я сказал:
— Вы ведь не думаете, что я вам верну сына?
— Я реалист, — ответил он мне.
========== 10. ==========
Килька
Я соскучился по Коту. Вроде бы его только день и нет! Но уже днём начинаю ждать, смотреть на часы. Потом решаюсь ему позвонить, придумывая повод, дескать привези… ммм …солёных огурцов. О как! Да, верный признак. Только не сумасшествия, а влюблённости. Хочу быть рядом с ним. Он всегда поддерживает мои вздорные идеи и в то же время сам может отжечь. Он понимает меня, он чувствует моё состояние, как тогда, после концерта, он почувствовал, что я не дойду, а Серёга нет. Да, он уже многое знает о моей болезни, но при этом не носится со мною, как с писанной торбой. Хотя часто смотрит обеспокоенно, особенно если думает, что я не вижу его.
Я соскучился по Коту и по его рукам. У него очень красивые мужские руки, рельефные, упругие, с ворсом белёсых волосиков на предплечьях. Особенно красивы кисти рук: с венами, бугорками, длинными, но не тонкими пальцами. Руки нежные и сильные. Губы, конечно, тоже, но руки особенно. Приручил он меня к ним. Хочу, чтобы обнимал, чтобы гладил, чтобы трогал и щипал. Вот такой вот я дурак!
Я соскучился по Коту уже авансом, наперёд. Осталось четыре дня смены. И нужно будет отучаться от его рук и губ, от того, что он рядом. Мы, конечно, можем видеться, институт и город один, но нужно отучаться. Ему это нужно. Зачем ему моя больничная жизнь? Да и любовь эта, нетрадиционная? У парня есть будущее: профессия, семья, дети. А со мной — только уход за больным, нервотрёпка, нищета на фоне общественного осуждения. Да и вообще, ведь всё это со мной ненадолго, значит, у него рана останется, после меня кровоточить будет. И кто виноват в этом? Я. Не хрен было клеиться к нему, быть с ним, заводить его, любить его… Поэтому надо расставаться. Мало ли что мне хочется!
Вообще жаль, что смена заканчивается, на вторую меня точно не пропустят! Тётя Бэла сказала определённо, что молчать не будет, что запретит, что не желает «попустительствовать моему легкомыслию». Двадцать один день смены — маленький отрезок без бесконечных стимуляций, лекарств, жалостливых взглядов. Кругом дети, а они сама жизнь. Думать о боли и о смерти некогда. Впечатление, что всё нормально. Хотя чувствую, что всё становится хуже. Три приступа за последние три недели! Это очень много! Это очень близко…
Вчера, как только Кот уехал, играли с отрядом в комический футбол. Парни оделись в юбки, девчонки превратились в банду уголовников. Носились по полю, подсекали друг друга, падали в лужи, придумывали новые правила этой почему-то народной игры. Классно! А вечером стало плохо. Ладно, Ольга Петровна была рядом, в комнате у нас, она не растерялась: и лекарства, и массаж сердца, и тётю Бэлу с уколом предоставила. А так бы и сдох, нашли бы наутро вместо зарядки…
Кот приехал во время вечернего мероприятия — интеллектуальной игры о географических открытиях, о пиратах и колониальных захватах. Это мы, студенты с истфака, приготовили. Я был ведущим и еле сдерживался, чтобы не подсказывать своей команде. Выиграл, блин, первый отряд, там у них какой-то суперумник нашёлся! Дети кричат от радости, а я вижу, Кот какой-то нерадостный… Он вроде с амбициями, тщеславный парень, всегда побед ждёт.
Я по окончании мероприятия уже со сцены ему ору:
— Ко-о-о-от! Огурцы где?
Ну, наконец-то он улыбнулся! Показывает мне издалека фигу! Гад! Идёт к сцене.
— Ко-о-от! Лови меня! Я без огурцов жить не могу!
И картинно падаю со сцены на него. Конечно, он меня подхватывает!
— Ну, ты каскадёр! — выговаривает он мне, — Я бы мог и не поймать!
— Не мог! — заявляю я и тут же шёпотом: — Так поцеловать тебя хочу… Пойдём в комнату к нам быстрее!
Зачем я это говорю? Ведь собирался отучаться, отвыкать от него! Кот мурлыкает, доволен, значит! Я прыгаю вокруг него, подталкиваю на выход, тороплю… И потом долго целуемся в комнате! Даже на стук в дверь не реагируем, факт, дети на танцы пришли звать! Позже, позже… Ещё немного, ещё раз… Как я хочу, чтобы он это делал с моими губами, с шеей, скулами! Мне приходит в голову мысль, что наши губы, как пазл, сошлись правильно, накрепко. Да и тела, как пазл, между ними нет зазора, параметры совпадают. У него вкус клубники, странно… Взгляд Кота становится всё более расфокусированным, уплывает, руки бесконтрольно перемещаются по мне. Надо остановиться! Отрываюсь от него:
— Почему клубника?
— А?.. решил, что огурцы не буду привозить, а привезу клубники, первая в городе появилась. У тебя случайно на неё нет аллергии?
— А! Так ты привёз клубнику!
— Ага!
— И сожрал её по дороге?
— Тебе немного оставил!
И он кормит меня клубникой. Не укладывает ягоды в пуп и на грудь, не размазывает их по шее и члену, просто кормит. Но это гораздо сексуальнее всех этих припадочных киношных идеек.
Но надо ещё «работать»: танцы с детьми, «свечка» со страшными рассказами, акция «немой отбой» (удобнейшая вещь! Обращайтесь!). Кота не видел, да ещё и Ольга Петровна куда-то пропала надолго. На планёрку иду один.
На планёрке главный вопрос — финальная игра. Все отряды копили на протяжении смены пиастры (денежки за победы в разных конкурсах и соревнованиях), но победитель определяется в финале. Старшая дружина делится на чётные и нечётные отряды, так создаются пиратские армии. Армии складывают свои пиастры и прячут клад, вернее, прячет капитан. Задача найти клад соперников по специальным ориентирам, сразившись с «хранителями» и преодолев препятствия и ловушки. Дети и вожатые одной армии делятся на две группы — одни «искатели», другие «хранители». Настя Швецова сказала, что их смены всегда заканчиваются такими баталиями. Настя предупреждала, что детей нужно настроить по-особому, а то и разодраться могут. Самая классная роль у капитана, противник старается его захватить в плен, приходится бегать, скрываться и в то же время руководить искателями, ликвидировать ловушки. Обычно капитанами являются вожатые старших отрядов. Значит, это я (ура, ура, ура) и Котик. Тем более что в других старших отрядах вожатые — девчонки. Но тут Кот выдаёт:
— Я против, чтобы Килька был капитаном!
И не смотрит на меня, урод!
— Почему? — вскричал я.
— Мне кажется, что Ксюха лучше справится, Килька не сможет правильно настроить детей, и так эмоций через край всегда…
Мне кажется, все офигели, замолчали и крутят головами от меня к нему. Но я офигел больше всего! Как обидно! Что это с ним?
— Кот, но я хочу!.. Ксюш, а ты хочешь быть капитаном?
Ксюха недоуменно пожимает плечами:
— Ну, вообще-то я и не думала об этом… Наверное, нет. Кот! Фига ли ты стараешься? Ты хочешь лишить нас нужного человека? Мы сами решим, кто у нас капитаном будет!
Вижу, Кот кулаки сжал, желваки ходят, губу кусает, что ответить на это, он не знает…
— Спасибо, Ксюш! — шепчу я коллеге по армии, — Мы их сделаем! А Кота поймаем и кастрируем!
Определили правила, задачи, круг действий, разошлись «по штабам». Мы придумали несколько классных ловушек, завтра поведём детишек рыть ямки и протягивать сетки. Ломали головы, куда клад запрятать. Решили не зарывать, а, наоборот, на дерево затащить. Нужно ещё много чего придумать, но есть ещё один день до игры.
Возвращаюсь в вожатскую уже поздно, почти в час ночи. Кот сидит на кровати, ждёт меня. Я обиделся, молча беру полотенце и ухожу в душ. Возвращаюсь, а он в той же позе восседает. Я не разговариваю с ним, рожу ворочу, в постель залажу, отворачиваюсь к стенке.
