Сьюзен Филлипс - Мое непослушное сердце
— Felicitacion[10] !
— Кевин, cheri[11] !
Кевин, включив свое знаменитое обаяние на всю мощь, сыпал улыбками налево и направо, осторожно высвобождаясь из цепких рук.
— Твой тип женщины — молчаливая красавица, — заметила как-то жена его лучшего друга. — Но большинство женщин — болтушки, поэтому ты и якшаешься с иностранными кошечками, которые по-английски и двух слов связать не могут. Классический случай стремления избежать какой бы то ни было духовной близости.
Кевин с ленивой дерзостью оглядел собеседницу.
— Неужели? Позвольте заверить, доктор Джейн Дарлингтон Боннер, что с вами я готов на близость в любую минуту, как только пожелаете.
— Только через мой труп, — вмешался ее муж Кэл, подав голос с другого конца стола.
Несмотря на то что Кэл считался его лучшим другом, Кевин не упускал случая поддеть приятеля. Так повелось с того времени, когда он был обиженным на весь мир дублером старика. Теперь Кэл ушел на покой, поступил в ординатуру отделения внутренних болезней клиники в Северной Каролине.
Вот и сейчас Кевин не задумался пустить отравленную стрелу.
— Это вопрос принципа, старина. Иначе как доказать свою правоту?
— Доказывай как хочешь, только со своей женщиной, а мою оставь в покое.
Джейн рассмеялась, подошла к мужу, поцеловала, попутно дала Рози, своей дочурке, салфетку и подхватила на руки малыша Тайлера. Кевин улыбнулся, вспомнив реакцию Кэла, когда он спросил о длинных математических выражениях, до сих пор украшавших пеленки Тайлера.
— Все потому, что я запретил ей писать на его ногах.
— Она опять за свое?
— Да, бедный парень превратился в ходячую записную книжку. Стало лучше с тех пор, как я стал засовывать листки бумаги во все ее карманы.
Привычка славившейся рассеянностью Джейн повсюду выводить сложные уравнения была широко известна, и Рози Боннер пожаловалась:
— Как-то она записала уравнение на моей пятке. Правда, ма? А в другой раз…
Доктор Джейн поспешно заткнула рот дочери куриной ножкой.
Кевин улыбнулся и тут же был грубо возвращен к действительности красивой француженкой, ухитрившейся перекричать громкую музыку:
— Tu es fatigue, cheri[12] ?
Кевин, знавший несколько языков, ухитрялся скрывать это от посторонних.
— Спасибо, но я не голоден. Эй, позволь познакомить тебя со Стабсом Брейди. Думаю, у вас много общего. И Хизер… ведь ты Хизер? Мой приятель Лион весь вечер пожирает тебя глазами.
— Жара? При чем тут жара?
Определенно, пора избавляться от парочки-тройки назойливых поклонниц.
Он так и не признался Джейн, насколько та была права. Но в отличие от некоторых товарищей по команде, любивших подчеркивать свою преданность игре, Кевин на самом деле все отдавал любимой работе. Не только тело, ум, но и сердце. А это невозможно, если в твою жизнь входит требовательная и капризная особа. Красивая и непритязательная — вот какая ему требуется, а иностранки лучше всего подходят для легкого флирта.
Игра за «Старз» — вот что главное. Только игра. Ничего больше. Игра для него — все на свете, и он никому не позволит встать у него на пути. Ему нравилось носить форму цвета морской воды с золотом, выходить на стадион «Мидуэст спорте доум», но больше всего — работать на Фэб и Дэна Кэйлбоу.
Может, это продолжение его детских грез, фантазий сына священника, но быть одним из игроков «Чикаго старз» казалось ему огромной честью.
Когда играешь за Кэйлбоу, уважение… нет, благоговение к игре куда важнее той суммы, которую ты получаешь. В «Старз» нет места ни чересчур вознесшимся звездам, ни любящим помахать кулаками грубиянам. За свою карьеру Кевин не раз видел, как владельцы расставались с блестящими игроками лишь потому, что они не соответствовали стандартам Фэб и Дэна, ценивших в людях прежде всего благородство и человечность.
Кевин представить не мог себя в другой команде и собирался после ухода из спорта заняться тренерской работой.
В «Чикаго старз».
Но в этом сезоне произошли два события, грозившие поставить его мечту под удар. В одном он был виноват сам.
Проклятое безрассудство, одолевшее его сразу после сборов.
Он всегда любил рискнуть, но обычно сдерживал свои порывы до окончания сезона. Другим оказался ночной визит Дафны Сомервиль в его спальню. Это хуже любых затяжных прыжков и гонок по пересеченной местности.
Обычно он всегда крепко спал, и ему уже приходилось просыпаться в самый разгар любовных игр, но до сих пор всегда сам выбирал себе партнершу. Он, вполне возможно, когда-нибудь выбрал бы и Дафну, если бы… если бы не ее родство с Кэйлбоу. Может, все дело в том, что запретный плод сладок? Но ему было удивительно хорошо с ней. Она не давала ему расслабиться, подкалывала, подшучивала, бесила, смешила, и он то и дело ловил себя на том, что украдкой наблюдает за ней. Каждое ее движение было исполнено уверенной чувственной грации, присущей очень богатым людям. И хотя фигуру Дафны нельзя назвать роскошной, она очень привлекательна, ничего не скажешь.
Но он держался на расстоянии. Что ни говори, а она сестра босса; он же никогда не сближался с женщинами, имевшими отношение к команде. Никаких тренерских дочерей, секретарш из офиса и даже кузин игроков. И несмотря на нерушимые правила и благие намерения, он попал в жуткий переплет!
При одной мысли об этом Кевин снова разозлился. У Кэйлбоу на первом месте семья. Никакой, даже ведущий, игрок не перевесит родственных связей, и если Фэб пронюхает о случившемся, непременно потребует у него объяснений.
Голос совести требовал от него позвонить Дафне. Всего разок. Убедиться, что эта история прошла без последствий.
Кевин убеждал себя, что никаких последствий нет и быть не может, не стоит волноваться из-за пустяков, особенно сейчас, когда ничто не должно отвлекать его. В воскресенье у них матч чемпионата АФК[13] , и его игра должна быть безупречной. И тогда его заветная мечта сбудется. «Старз» выиграют Суперкубок. Он приведет команду к победе.
Но всего шесть дней спустя его мечты развеялись в прах.
И винить в этом было некого, кроме себя самого.
Молли, с головой погрузившись в работу, закончила книжку «Дафна летит кувырком» в рекордно короткий срок и отправила в издательство как раз на той неделе, когда «Старз» позорно проиграли матч. Когда до конца игры оставалось пятнадцать секунд, Кевина Такера словно черт подстегнул и он очертя голову врезался в двойное прикрытие.
Пас перехватили, началась свалка, и судья засчитал «Старз» полевой гол.
Молли налила себе чая, чтобы отогнать холод январского вечера, и отнесла чашку к рабочему столу. Ей давно следовало приступить к статье для «Чик», но вместо того она подхватила с дивана блокнот, чтобы набросать кое-какие идеи для новой книги — «Дафна находит крошку-крольчишку».
