Джудит Крэнц - Я покорю Манхэттен
— Постой, Мэкси! А кто меня шантажировал и заставлял делать макет для «Би-Би»? А когда я простудился, кто меня напоил — и трижды поимел? Ну, один раз это уж точно.
— Абсурд!
— Может, это и нельзя доказать, но я-то знаю. Ты никогда не являешься просто так. Тебе всегда что-то от меня надо. Говори, что тебе потребовалось на сей раз? Нет, постой. Попробую сам угадать. Через пару лет Пэвка уйдет на пенсию, и ты хочешь, чтобы я перешел к тебе и был на подхвате. Так? Вообще-то я бы и сам был не прочь перейти. Но ведь это означало бы, что я должен буду работать на тебя? При всей той свободе, которую ты бы мне обещала дать. Поэтому я и не стану переходить к тебе. Ни за что в жизни! Ну, что еще могло тебя сюда привести? Может…
— Рокко! Ты совершенно прав, признаю это. Я действительно обманщица. Втираться в доверие к людям — моя вторая натура. Мне всегда нравилось обеспечивать себе дополнительный шанс для гарантии успеха. Никак не могу заставить себе не пытаться все переиначивать в свою пользу. Больше того, если у меня это не получается, я прихожу в ярость.
— В это трудно поверить, — фыркнул Рокко.
— Но я уже не та, что была. За один только последний год я изменилась больше, чем за все предыдущие. Вместе взятые. Я столько узнала, Рокко. И убедилась: если очень постараться, крепко стоять на собственных ногах и не давать другим сбить себя с толку, можно добиться всего, чего хочешь, честным путем. Можно найти золотую середину, но, конечно, для этого необходима помощь друзей.
— И ты хочешь, чтобы я был одним из них, — не скрывая подозрительности, спросил он.
— Нет. — Мэкси твердо взглянула на Рокко, не желая больше уступать. Наконец-то она не лгала ему, а говорила чистую правду — решительно, убежденно, горячо. — Я хочу, чтобы ты снова полюбил меня, Рокко.
— Зачем? — удивился он, даже не подумав придвинуться к ней поближе хотя бы на полдюйма. Она что, думает, стоит ей свистнуть — и он побежит за ней, как собачонка?
— Господи, ты понятия не имеешь, как мне тебя недостает! О, Рокко, это началось с той самой минуты, как только я тебя увидела. А сейчас… сейчас все в тысячу раз хуже! Ведь тогда мне было семнадцать. Я места себе не нахожу, так ты мне нужен. Слова не в состоянии выразить то, что я чувствую. У меня больше нет сил бороться с собой, Рокко. Я не переживу, если ты не согласишься снова полюбить меня! — в отчаянии воскликнула Мэкси голосом, в котором не было на сей раз ни малейшего притворства — одно только страдание. — В моей жизни никогда не было другого мужчины, которого бы я любила так же горячо и глубоко, как тебя. Боже, почему мы не встретились, когда я стала старше? Со мной было бы так легко ладить! Да разве понаделала бы я тогда все эти глупые детские ошибки? Избалованная девчонка из богатой семьи — чего от нее можно ждать! И главное, я не совершила бы своей роковой ошибки, недооценив всю меру твоей гордости. Пойми я тебя лучше, все бы у нас с тобой уладилось и мы до сих пор жили бы вместе! Рокко, прошу, дай мне один — только один — шанс. Больше я тебя ни о чем не молю. И ты можешь так на меня смотреть? Не видеть, что со мной творится? Я люблю тебя! Люблю — и не могу больше этого вынести.
Рокко продолжал по-прежнему бесстрастно смотреть на Мэкси, а мрачный взгляд лучше всяких слов выражал ход его мыслей. Вот оно опять перед ним, это фантастическое создание, которое он так и не смог за все долгие годы забыть. Не смог и заменить его каким-либо другим, хотя давно уже был расторгнут их союз. После Мэкси он не может смотреть ни на одну женщину в мире. Не приходится сомневаться, что она это сделала сознательно. Каждому, кто любил Мэкси по-настоящему, наверное, нечего искать в других. Да не наверное, а наверняка. Спору нет, она всегда была, что называется, первый класс. И всегда будет… приносить ему одни только огорчения. И какие! Уж в этом-то можно не сомневаться. Но все-таки он сумеет с ними справиться.
«Ну кого ты обманываешь? — спросил он сам себя. — Ты же ее обожаешь. Ты боготворишь этого прелестного и такого непредсказуемого чертенка, о котором никто никогда не скажет, какие еще проказы у него на уме. Да ведь оба раза, когда его Мэкси выходила замуж за этих обормотов, он чувствовал, что умирает. Как ни крути, а для тебя, как и для нее, не может быть другого партнера. Никогда не было — и никогда не будет».
На Рокко разом нахлынуло такое смятение чувств, что от радости он едва мог пролепетать:
— О'кэй. Не возражаю.
— Так ты даешь мне еще один шанс? — не веря собственным ушам, медленно произнесла Мэкси. — А с чего мы начнем нашу совместную жизнь? С нуля? Как будто между нами раньше никогда ничего такого не было?
— Ну зачем притворяться, — неожиданно обрел дар речи Рокко и великодушно предложил: — Давай просто снова поженимся. Не потому, что без этого я не люблю тебя, как последний идиот. И не потому, что я переставал тебя когда-нибудь любить. По-моему, я даже и не пытался. Мы потеряли столько лет, но зато мы оба выросли. Может, так все и должно было произойти? В общем, Анжелика и ты переезжаете ко мне — и сейчас же. Со свадьбой, думаю, не стоит на сей раз устраивать особую шумиху. Лучше обойтись без всех этих фамильных кружев и прочего, — добавил он, торжествующе заключая ее в свои объятия, от которых так долго — о, Господи, как же долго! — себя удерживал.
— Никакой шумихи, согласна, — пообщала Мэкси. — Свадьба состоится, но никто не будет делать вида, что я выхожу замуж за нового мужчину.
— Ты выходишь замуж — за меня! И, черт подери, это на всю жизнь! Замуж за того, с кем ты начинала, — с чувством собственника произнес Рокко, снова подпадая под ее волшебные чары и уже больше ни о чем не беспокоясь.
— Вот именно. Так я и скажу Инди… никакого нового мужчины не будет, — упоительно проворковала Мэкси.
— Инди? Ты что, не собираешься сначала сообщить эту новость Анжелике? — удивился Рокко.
— Ах, Анжелика… Да, конечно, я сообщу ей первой, — согласилась Мэкси, хотя чувствовалось, что мысли ее витают совсем в другом месте: она явно упивалась радостью возвращения в родной дом.
— Если б тебе не надо было только ехать обратно к Тоби за своими вещами… Да, но не можешь же ты переезжать ко мне в одних джинсах и майке, — бормотал Рокко, слегка покачивая ее в нетерпеливых объятиях, пока, наконец решившись, не сгреб Мэкси в охапку и не понес вверх по лестнице на вытянутых руках. Мэкси, девочка моя, красотуленька, самая лучшая в мире издательница, женушка родная…
— Это не страшно, не страшно, — задыхаясь от счастья, уверяла его Мэкси, в то время как он покрывал всю ее поцелуями. — У нас на работе обстановка самая неофициальная.
