Дуглас Кеннеди - В погоне за счастьем

Он говорил об этом.

Что ж, но, наверное, не говорил о том, что его выходное пособие проели за шесть месяцев. А потом родилась Кейт, а чуть позже обнаружили лейкемию, но к тому времени уже истек срок его медицинской страховки. Так что последний год его жизни был полной финансовой катастрофой. У него были кое-какие акции, но пришлось продать их, чтобы оплачивать медицинские счета. Одно время было совсем невмоготу. Настолько, что мне пришлось последние три месяца оплачивать аренду их квартиры. И после счетов, которые выставили за пребывание в Массачусетском госпитале и похороны, у Дороти долг в восемь тысяч… не говоря уже о том, что двое детей на руках.

Я сделала еще один, столь необходимый, глоток виски:

Я чувствую себя виноватой во всем этом.

Это глупо, и ты это знаешь, — ответила Мег.

Но я должна была написать ему то письмо, о котором ты просила.

Да уж, это было бы нелишним. Но помогло бы оно ему выбраться из депрессии? Кто знает? Он продолжал казнить себя за Эрика. А что касается его болезни… Сара, дешевые романисты могут выдумывать что угодно, но разбитое сердце никогда не вызывает лейкемию. Джек столкнулся с генетической судьбой. Все очень просто.

Но если бы я простила его тогда, сразу…

Теперь тебе требуется покаяние?

Я была неправа.

Согласна. Но неправ был и Джек. И да, какое-то время я действительно ненавидела тебя за то, что ты не помогла ему, когда он так нуждался в тебе.

А сейчас?

Она затушила сигарету и тут же закурила следующую:

Я потеряла брата, моего единственного родного человека. Так же, как ты в свое время. Поэтому я полагаю, ненависть неуместна в подобных обстоятельствах, не так ли? Как бы то ни было, последняя встреча с тобой, две недели назад, многое значила для него.

Если бы только он сказал мне, насколько серьезно болен…

И что бы это изменило? Правильно он сделал, что не сказал тебе. Точно так же, как ни в одном своем письме не упомянул ни о депрессии, ни об увольнении. Уж я-то знаю. У Джека тоже было чувство собственного достоинства. Более того, он сознавал, что и так причинил тебе много страданий, и не хотел, чтобы ты мучилась еще и от чувства вины. Он не уставал повторять мне, как сильно по тебе скучает, как виноват перед тобой.

Я так и не прочитала его писем.

Можешь сделать это сейчас.

Я их выбросила.

Мег пожала плечами:

Он любил тебя, Сара. Ты бы видела его лицо, когда он говорил о тебе. Он буквально преображался на глазах. Я никогда не видела ничего подобного. Честно говоря, даже не понимала — потому что сама не испытывала таких чувств ни к кому. Да, он не был ангелом, мой брат. Он совершил немало идиотских поступков. Он пасовал перед трудностями. У него была привычка психовать по любому поводу. И господи, как же он ненавидел себя за то, что дважды предал тебя. Предал Эрика. Точно так же он ненавидел себя за то, что обманывал Дороти и детей. Но я знаю, что на самом деле он просто шел по жизни, спотыкаясь, как и все мы. Пытался сделать как лучше. Возможно, ему это не всегда удавалось. Но, по крайней мере, он искренне любил тебя. Беззаветно. И часто ли в жизни такое бывает?

Я знала ответ на этот вопрос, но ничего не сказала. У меня не было сил.

Ты не могла бы сделать кое-что для меня? — наконец спросила я.

Сомневаюсь. Но… ладно, говори, что там у тебя.

Я хочу, чтобы ты попросила Дороти о встрече со мной.

Забудь об этом. Возможно, у меня больше нет к тебе ненависти. Но она тебя ненавидит. Всегда ненавидела. А сейчас… сейчас у нее полно других забот, помимо того, чтобы отпускать тебе грехи. Чего — даю тебе слово — она никогда не сделает.

Мне не нужно ее прощение. Я просто хочу…

Мне плевать, чего ты там хочешь. Моя невестка никогда не согласится на встречу с тобой, это исключено.

Выслушай меня, — попросила я.

Мег выслушала. И какое-то время сидела молча, после того как я договорила.

Хорошо, — сказала она. — Я посмотрю, что можно сделать.

Через несколько дней она позвонила мне домой:

Я говорила с Дороти. Это было нелегко, но она согласилась встретиться с тобой. Я не стала объяснять ей что к чему. В самом деле, я ничего не объясняла — сказала только, что это очень важно, чтобы вы встретились. Поверь мне, она крайне неохотно восприняла эту идею. Но я уговорила ее, сославшись на то, что у тебя к ней жизненно важный разговор. Только не рассчитывай, что это будет приятная встреча, Сара. Она по-прежнему считает тебя виновной во многих ее неприятностях.

Она права. Так и есть.

На углу Амстердам-авеню и 86-й улицы есть кафе. Сможешь быть там завтра в четыре? Я договорилась на работе, что уйду пораньше, так что посижу с Чарли и Кейт.

Я согласилась. На следующий день я пришла в кафе чуть раньше четырех. Заняла столик в дальнем углу. Заказала чаю, а потом долго размешивала в нем сахар в ожидании Дороти. Она опоздала на десять минут. На ней была простая твидовая юбка и блузка в горох. Она выглядела очень усталой — темные круги под глазами были еще заметнее из-за гладко зачесанных в пучок волос. Она села напротив меня. Не поприветствовала. Просто сказала:

Вы хотели меня видеть.

Спасибо, что пришли, — натянуто произнесла я. — Кофе?

Она покачала головой.

Что-нибудь еще? Чай? Горячий шоколад? Сэндвич?

Ничего. Вы хотели меня видеть. Я пришла. У меня минут двадцать, не больше.

Разве Мег не осталась с детьми?

Да, но у Чарли тонзиллит, и в половине пятого должен прийти педиатр. Так что давайте быстро.

Хорошо… — Я откашлялась, совершенно не представляя, с чего начать. — Мег говорила мне, что у вас большие трудности.

У моей золовки слишком длинный язык. Мои трудности касаются только меня, но не вас.

Я вовсе не хотела совать нос в ваши дела или быть назойливой. Просто… я бы хотела вам помочь.

Помочь? — глухо рассмеялась она. — Вы поможете мне? Нет уж, спасибо.

Я могу понять ваши чувства…

Я не нуждаюсь в вашем снисхождении, мисс Смайт.

Я вовсе не пытаюсь…

Тогда не надо затрагивать мои чувства. Я знаю, что я чувствую — и это злость. Злость оттого, что десять лет назад мне не хватило смелости сказать Джеку, что мы не должны жениться только по причине моей беременности. Злость оттого, что я жила в браке, где не было любви. И злость оттого, что не ушла от него сразу, как только он рассказал про вас.

Я никогда не подталкивала его к тому, чтобы он ушел из семьи.

О, это мне хорошо известно. Он говорил мне, что вы отказывались играть роль разрушительницы домашнего очага, что вы с таким пониманием относились к тому, что он должен сохранить семью, хотя так обожали его.