Невыносимое счастье опера Волкова - Алекс Коваль

– Папочка, я тебя люблю! Мама сказал, что так тебе надо сказать.

– Тема! – в ужасе округляю глаза. – С тобой точно нельзя в разведку!

– Низя, – головой машет, – я папин сын! – задирает «мой» конопатый нос этот «папин» сын. Вик смеется, в молчаливой поддержке растирая ладошкой мое плечо. В висок целует нежно-нежно, аж дыхание перехватывает и я зажмуриваюсь. Правда до того момента, пока мне на ушко не шепчут:

– Я тебе говорю, пора еще одного карапуза заделать, конфетка. Зря сопротивляешься…

За что я от души щипаю его за… да прямо за задницу! За его упругую ягодицу.

Пока мы переглядываемся, Ру кто-то звонит. Судя по ее смущению – Коля. Футболистка отходит поговорить по телефону. Темка же, крутясь, как маленький «волчок», замечает бабушку и дедушку в окне кафе.

Нетерпеливый мальчишка начинает махать, привлекая внимания Вика. Последняя секунда, чтобы подготовиться и Волков выдает натянутым голосом:

– Не понял…

Смотрит на меня. Сразу же. А Артем возьми, да ляпни:

– Ма, па, я пойду к деду с бабулей?

И не дожидаясь нашего ответа уже срывается в сторону дверей кафе, куда ему навстречу выходит Денис Георгиевич.

– Кулагина…

– Волкова, вообще-то, – напоминаю. – Уже три года как.

– Тони, какого хрена?! – взрывает моего мужа. – Они что, знакомы?!

– Ну…

Я поджимаю губы. Волков убирает свою руку с моего плеча и отступает. Сжимает челюсти и грозно-грозно рычит:

– Я тебя выпорю! Клянусь однажды я точно это сделаю! Какого, мать его…

– Не выражайся, тут дети! – оглядываюсь на Руслану, но футболистка целиком и полностью в телефоне, о чем-то увлеченно болтает. – Такого, Вик. Такого! И я тоже умею рычать!

– Это был твой “сюрприз»? Спасибо, пздц, как счастлив! И давно?

– Вик.

– Я спросил давно?

Делаю вдох:

– С двух месяцев.

Выдох.

Брови Вика лезут на макушку. От шока, удивления и неверия, что я три года за его спиной позволяла его сыну общаться с его родителями. Делала то, что он категорически запретил.

– С ума сойти. И ты все это время молчала? Молчала, что мои родители знакомы с Артемом, врала, глядя мне в глаза. Тебе как вообще, нормально после этого спалось?

– Вик, ну не начинай, – морщусь. – Нет, не нормально! Каждый день ела совесть. Мне тоже далось это решение не просто! Именно поэтому сегодня я хочу покончить со всем этим. Вик, родной… – руки тяну, он отшатывается.

Муж напрягся весь и злится. Ощерился, как кот, которому хвост прищемили и шипит. Взглядом поочередная на меня и на отца с сыном стреляет – там столько ярости – не утонуть бы!

– Я просто в ахере, честно говоря. Шикарный, блин, сюрприз. Спасибо! – бросает и разворачивается. В машину сесть собирается, я не даю. Быстренько сориентировавшись, оббегаю Волкова и загораживаю ему дорогу, попой подпирая дверь.

– Куда?!

– Домой.

– Виктор, ну что ты как сопливый обиженный юнец! – топаю ногой.

– Уйди с дороги, конфетка.

– Хрен тебе! Не уйду.

– Антонина!

– Виктор, может хватит уже лелеять в своем сердце эту идиотскую обиду?! – бурчу, и обхватываю ладонями его щеки. – Ведь у нас все хорошо! Отпусти уже, а?

– Отпустить?! Отпустить?! Я до сих пор понятия не имею, где Ольга, а эта тварь, на минуточку... – опомнившись снижает обороты и понижает голос до шепота Вик, – из-за нее мы чуть Темку не потеряли. Поэтому нет, я не могу отпустить! То, что он прячет ее где-то за границей – не дает мне простить этого человека, Кулагина!

– Волкова… – автоматом поправляю. – Она его дочь, Вик. Понимаешь? Ну ты же сейчас тоже папа и тоже… ну, послушай, – провожу подушечкой большого пальца по поджатым упрямым губам мужа, – поставь себя на его место.

– И не подумаю. Знаешь почему? Потому что со мной такого никогда не будет. Я никогда не позволю своим детям вырасти такими, какими выросли мы с Ольгой.

– И тем не менее. Не эта ситуация, хорошо. Любая другая, где тебе пришлось бы сделать выбор: Артем или Руслана. Ну подумай, Вик! Убери эмоции, как бы сложно это не было сделать, и подумай! Его можно понять. Твоего отца можно понять, Волков.

– Я не хочу их понимать.

– Вот! В том-то и беда! Ты не хочешь. Но ты просто не представляешь, как Денис с Надеждой были счастливы, когда я привезла к ним Артемку. Они души в нем не чают, Вик! Дышать на него бояться, на руках таскают. И Темка! Он любит их. Он ребенок и ему все равно, кто и чем грешил в прошлом. Понимаешь? Дай своим родителям шанс! Я не говорю, что ты теперь обязан звонить им и каждые выходные ездить на ужин, как примерный сын. Не заставляю тебя даже общаться с ними, просто дай эту возможность сыну.

Вик молчит. Буравит меня своим тяжелым взглядом. Я буквально вижу, какая нелегкая, упрямая у него в сердце и голове идет борьба. В конце концов вздыхает громко, обещая:

– Дома мы еще вернемся к разговору о том, что ты три года меня водила за нос.

– Вернемся, – киваю, – а сейчас? Идем? – беру его за руку и неуверенно тяну в сторону кафе. – Пожалуйста. Всего один ма-а-аленький шанс!

– Ну что, – подскакивает к нам Ру, – я жуть, как хочу попробовать тот крутой торт, что мы тебе заказали, Чип! Погнали?

Смотрю на Вика. Жду его решения. И когда слышу:

– Пошли, – не совсем довольное, но по крайней мере согласие, улыбаюсь.

С моих плеч падает огромный булыжник, который я все три года на них тащила.

Руся срывается вперед. Меня же Вик притормаживает у дверей, говоря:

– Я ничего тебе не обещаю. Ты тоже должна меня понять, конфетка.

– Понимаю. Поверь, ты уже