Долина кукол - Жаклин Сьюзан

– Генри, помоги мне! – Опустившись в кресло, она зарыдала.

Он спокойно смешал виски c содовой и принес ей стакан.

– Давай кончать истерику и посмотрим на факты. Ты ведь хочешь сохранить семью?

– Значит, ты этому тоже веришь?

– Конечно. Я уже давно об этом знаю.

Она не могла произнести ни слова. Она посмотрела на него так, словно он – последний ее друг в мире и этот друг ее только что предал.

– Будь взрослой, – сказал он. – Практически это было неизбежно. Теперь у тебя несколько вариантов. Во-первых, ты можешь уйти от него, не поступившись своей гордостью. И во-вторых, если ты им достаточно дорожишь и имеешь достаточное присутствие духа, ты можешь спокойно дать ситуации исчерпать себя и получить его обратно.

– Я без Лайона жить не могу, – всхлипнула она.

– Тогда учись владеть собой. Если начнешь устраивать ему сцены, то буквально пихнешь его в объятия Нили.

– Но она же жирная как свинья. Не может она ему нравиться.

– Уже не жирная. – У Генри был усталый голос. – Я вернулся из Калифорнии вчера вечером. Там я случайно встретился c Нили и Лайоном в одном ресторане. Она выглядит потрясающе. Едва ли весит больше ста фунтов.

– Нили?

– Любовь способна на такие чудеса, надо полагать. Она скинула фунтов десять за время первой своей поездки в Лос-Анджелес, еще примерно десять во Фриско и Вашингтоне, а остальное сделали три месяца в Европе. Она ничего не ест. Я наблюдал за ней. Она выглядит легкой, как пушинка. Но от Лайона она без ума. Она глаз c него не сводит – липнет к нему ежеминутно…

Энн закрыла лицо руками:

– Генри, перестань! Ты что – хочешь убить меня?

– Нет, я пытаюсь донести до тебя правду. Может быть, если ты будешь знать факты, ты сумеешь определить, как вести борьбу. Всякие неожиданности могут выбить тебя из седла. Так что лучше тебе знать все как есть. Поэтому стисни зубы – самое неприятное состоит в том, что Лайону это все не слишком неприятно.

– Нет… нет… – Энн буквально выла.

– Ну-ка, прекрати истерику, и давай разработаем план.

Она посмотрела на него в полном изумлении:

– Генри, да ты c ума сошел! Ведь все кончено… навсегда.

Он пожал плечами:

– Прекрасно. Тогда я буду вести дело о разводе. Лайону придется платить огромные алименты на тебя и на ребенка. Я уверен, что он согласится на все.

Рыдания Энн сделались более сильными.

– Нет… нет… я его не отдам.

– Тогда возьми себя в руки. Допивай, и начнем думать. Ты не первая женщина, у которой муж развлекается на стороне, и не последняя. Просто ты должна решить, что для тебя важнее – Лайон или твоя гордость.

– Но как было уже никогда не будет.

– Не будет. Розовая дымка немного рассеется. Но его ты сохранишь. И насколько я тебя знаю – если, конечно, не обманываюсь, – то для тебя немного Лайона лучше, чем вообще без Лайона.

– Генри, как он сможет уважать меня, если узнает, что я на это согласна?

– Вот в этом-то все дело, – сердито произнес Генри. – Он не должен знать, что ты что-то знаешь. Если он узнает, то ты просто должна будешь потребовать развода. Именно на это и метит Нили. Понимаешь… Лайон во все это впутался ненамеренно. Ты должна это понять. Когда становишься кем-то вроде волшебника, это здорово ударяет в голову, а тут еще подвернулся подходящий момент. Лайону для самоутверждения нужно было нечто в этом духе. Он – человек творческий, Энн. Ему кажется, что ты его c блеском провела и обманом вовлекла его в новую сферу деятельности. Это, конечно, полная чушь, потому что, если в нем заложен талант импресарио, никуда ему от этого было не деться. Но теперь он снова ощутил себя творцом. Из большого нуля c салом он сотворил стройную, пышущую энергией звезду, – звезду, которая, как ему представляется, и шагу без него ступить не может. Теперь он не просто импресарио – он творец. Он ощутил себя значительной личностью, сильной, властной. Этому ни один человек не может противостоять. А Нили ему подыгрывает, изображая полную беспомощность. На самом-то деле она примерно так же беспомощна, как кобра, но ему-то все видится в ином свете. Для Лайона ты – сильная личность, магнат, его повелительница. На самом-то деле, Энн, ты и вполовину не так сильна, как Нили, – в этом мире такие, как Нили, непобедимы. Но ты умеешь держать себя, и c тобой Лайон чувствует себя менее мужчиной, чем c Нили. Вполне возможно, ему представляется, что ты его кастрировала – и не однажды, а дважды. В первый раз – когда отказалась покинуть Нью-Йорк ради него, а во второй раз, купив для него агентство.

– Если бы ты только не сказал об этом Нили, – простонала Энн.

– Это было в конце декабря. Вы c Лайоном были счастливы, а Нили – твоя лучшая подруга, как мне тогда казалось. Она пришла ко мне, потому что знала, что меня ты послушаешься. Она хотела, чтобы я убедил тебя ездить c ними после рождения ребенка. Она плакала, клялась, что без Лайона никуда не поедет, – и все это длилось бесконечно… Она сказала, что ты не прислушаешься к разумным доводам, потому что ты – миллионерша и на агентство тебе наплевать, что ты, скорее всего, захочешь, чтобы Лайон отошел от дел, поэтому я объяснил ей, что дело обстоит совершенно иначе, что в дело вложены твои деньги. В конце концов, мне все равно пришлось бы вскоре все рассказать Лайону. Откуда я мог знать, что Нили – именно Нили – использует эти сведения против тебя? Боже мой, если б ты только знала, сколько раз она заявляла мне, что всем в жизни обязана тебе. Ты вернула ее во «Все звезды», заставив Лайона вмешаться. Ты поговорила c Гилом Кейсом, чтобы сменить Терри Кинг на нее. Ты оплатила ее пребывание в «Хейвен-Мэнор». Я и подумать не мог, что Нили будет что-то предпринимать против тебя, не говоря уж о том, чтобы стать твоей соперницей в любви. Это была большая ошибка c моей стороны, но совершил я ее из самых лучших побуждений. Главное для тебя теперь – взглянуть на вещи объективно. С тобой Лайон не чувствует себя мужчиной-гигантом – и тут появляется Нили и дает ему это ощущение. Тебе остается только ждать, когда все это выровняется.

– Как? – c мольбой спросила она.

– Выжидая. Перестань изображать богиню и побудь немного женщиной. Дай проявиться кобре в Нили. Лайон