Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

Я открыл глаза, потрясенный тишиной, навалившейся на меня со всех сторон. В руке Фокса свободно болтался пистолет, а выражение его лица было разбитым. Он не смотрел на меня, а просто жестом показал, чтобы я уходил, и я посмотрел на Джей-Джея и Роуг, делая вдох, которого не ожидал, что еще смогу сделать. Роуг повернулась в объятиях Джей-Джея, всхлипывая у него на плече, а мой брат смотрел на меня поверх ее головы с потерей в чертах лица, но и с явным облегчением.

Я поднялся на ноги, глядя на Фокса, но он просто отвернулся, и мое сердце разлетелось на куски. Я бросил на них последний взгляд и вернулся в дом, перейдя на бег, направляясь по знакомым коридорам к парадной двери, где был припаркован мой мотоцикл.

Я перекинул ногу через свой «Suzuki» и завел его, моя грудь разрывалась на части, когда я двигался, пытаясь осознать то, что только что произошло. На волне шока от того, что я все еще жив, меня охватила паника от того, как будет выглядеть моя жизнь. Я был изгнан, проклят жить за пределами этого города, и я внезапно понял, что это гораздо худшая участь, чем смерть. Мой пульс бешено забился, когда горе сомкнулось вокруг меня. Фокс понял, что смерть была слишком мягким наказанием для меня, что я заслуживал того, чтобы быть изгнанным из единственного, чего я хотел на этой земле. Я был все равно что мертв, но проклят продолжать жить после всего, что я потерял, и никогда больше не смогу ощутить этого.

Я подъехал к спортзалу «Захватчики», который был закрыт, припарковался перед ним и обнаружил, что у меня дрожат руки, когда я зашел внутрь и зашагал в офис.

Я схватил свою запасную спортивную сумку, стоявшую у стола, и открыл сейф в углу комнаты, засовывая в нее наличные, которые я припрятал там, прежде чем отправиться в раздевалку и взять кучу запасной одежды и кое-какое оружие, которое было у меня в шкафчике. Когда сумка была полна, я бросил ее на пол, заметив свое отражение в блестящем шкафчике, когда закрывал дверцу.

Моя верхняя губа приподнялась, и я ударил по нему кулаком, снова и снова, потому что меня переполняла ненависть к самому себе. Мои костяшки пальцев разбились, и пока я продолжал бить кулаком и оставлять вмятины на металле, по нему размазалась кровь, и я не останавливался до тех пор, пока физически не смог больше этого делать.

Я опустил руку, и кровь потекла на пол, а я сосредоточился на боли, пронизывающей костяшки пальцев, наслаждаясь наказанием. Я должен был умереть, вырваться из этого тела и найти покой. Но вместо этого я здесь, с сердцем, которое желало выпрыгнуть из груди и оставить меня позади. Я не винил его. Я слишком долго игнорировал его, то, как оно билось для Роуг и ни для какой другой девушки, то, как оно билось при виде нее и умоляло меня выбрать правильный путь. Чего я так и не сделал. Я боролся со своими инстинктами и делал ее жизнь еще более трудной, еще более невыносимой, как будто, если бы я мог просто быть значимым для нее, тогда мое существование имело бы значение. Потому что я знал, что она никогда не сможет полюбить меня, поэтому решил вместо этого заставить ее возненавидеть меня.

Я схватил свою сумку, расстегнул ее, достал пистолет, который положил туда, и направился в ванную в конце раздевалки. Лампы дневного света ослепили меня, когда я включил их и снова повернулся лицом к своему отражению в зеркале над раковиной. Я приставил пистолет к нижней стороне челюсти и, не мигая, уставился на неудачника в стекле.

Это то, что ты получаешь. Это то, чего ты заслуживаешь.

Голос моего отца смешался с моим в моей голове.

Слабак.

Ничтожество.

Никто.

Бесполезный.

Жалкий.

Трус.

Покинуть этот город было хуже смерти. Так что, может быть, к этому все и шло: умереть в комнате, провонявшей мочой, посмотреть самому себе в глаза и осознавать, каким ничтожеством я был.

Мой палец лег на спусковой крючок, и я не отвел взгляда. Я посмотрел на него. На того, кто это сделал. Кто это заслужил.

— Чейз? — Безумный голос Роуг наполнил воздух, и мое сердце дрогнуло, когда я опустил пистолет.

Я вышел из уборной и обнаружил ее там, ее лицо все еще было мокрым от слез, а во взгляде читалась паника.

Она подбежала ко мне, столкнувшись с моей грудью и обхватив меня руками, приложив ухо к моему сердцу, как будто хотела убедиться, что оно все еще бьется.

— Я не хотела, чтобы это случилось, — сказала она, задыхаясь, и я подумал, не бежала ли она всю дорогу сюда.

— Почему тебя это вообще волнует? — Пробормотал я, и ее хватка на мне усилилась.

Я не мог вспомнить, когда она в последний раз так прикасалась ко мне, и мне стало интересно, что еще судьба уготовила мне сегодня, чтобы еще больше заморочить голову. Я хотел обхватить ее руками, но они просто повисли, словно налились свинцом, а одна из рук по-прежнему сжимала пистолет.

— Потому что ты Чейз, — прохрипела она. — Ты тот мальчик, который отдавал мне свой свитер, когда мне становилось холодно, мальчик, который пронес меня три мили до города на спине, когда на его байке прокололась шина на утесах, ты тот, кто умел улыбаться, несмотря на всю боль, которую причинял тебе твой отец.

— Ты была единственной, кто заставлял меня улыбаться, Роуг, — признался я, бросая пистолет на ближайшую скамейку. Фокс был прав, смерть была слишком сладким наказанием для меня.

Она подняла на меня глаза, покрасневшие от слез и в то же время ярко-синие. У меня перехватило дыхание, когда я уставился на эту девушку, которая выглядела такой юной прямо сейчас, совсем как та Роуг, которую я любил, когда был ребенком. Мое сердце билось в мощной мелодии, которую оно приберегало только для нее, и я знал, что я недостаточно силен, чтобы больше отрицать его желания. Я был просто никчемным мальчишкой, которому нечего терять.

— Я ненавижу тебя за то, что ты сделал, — сказала она сдавленным голосом, и я обхватил ее лицо ладонями, запустив пальцы в ее волосы.

— Тогда нас таких двое, — прорычал я, запутываясь пальцами в ее прядях.

— Но я и не