Шерил Вудс - Лучший из лучших
– А разве вы сомневались? – сладким голосом поинтересовалась она.
Он покачал головой.
– А вы знаете, что обычно люди звонят и назначают свидания? Это старинная традиция.
– Это занимает много времени.
– На телефонный звонок уходит всего две минуты. Может быть, три, если учесть, что мне надо обдумать ответ. Вам, я думаю, понадобилось не меньше времени, чтобы убедить Джоза привести меня сюда.
– Нет, он не такой упрямый, как вы. Эрин сердито посмотрела на него, но это не дало абсолютно никакого эффекта. Он смотрел на нее с тем же изумлением на губах и необыкновенной нежностью и заботой в глазах. Перед его взглядом не устояла бы ни одна женщина. Не устояла и Эрин – все ее защитные инстинкты рухнули, как ряды игрушечных солдатиков.
– Теперь, когда я здесь, что же вы мне хотели показать?
– Я подумал, что вас, может быть, заинтересует выставка, ее организовал мой друг.
– Это тот тип, который выглядит, будто не ел целый месяц?
– Да, это Жан-Пьер. Он скульптор. Пойдемте, я покажу вам его работы.
Они подошли к композиции, состоящей из кусочков металла, осколков камней и очень похожей на большие часы. Эрин внимательно ее осмотрела, затем ее карие глаза, недоуменно моргая, поднялись навстречу глазам Марка.
– Вы уверены, что пригласили меня в картинную галерею, а не на выставку запасных частей?
– Не судите строго. У вас отсутствует абстрактное начало.
Брови Эрин вопросительно приподнялись.
– Хотите сказать, что эта штука вам понравилась?
Марк стоял в нерешительности. В нем боролись чувства дружеской солидарности и честности.
– Как вам сказать…
– Признайтесь: вам это тоже не нравится.
– Хорошо. Скажем так: я не совсем понимаю эту вещь. Но это не значит, что само произведение не гениально.
– Где вы это слышали?
– Один критик очень хвалил его минуту назад.
– И вы ему поверили?
– Мне кажется, он больше разбирается в подобных вещах.
– Вы наверняка видели его прежние работы?
– Да.
– Значит, вы считаете, что это гениальная работа?
– Не совсем так.
– Так зачем же вы пришли сегодня? Разве одного раза было мало, чтобы выразить лояльность?
– Я пришел, чтобы защитить его, – спокойно объяснил он.
– А, теперь я понимаю.
– Вы очень мудры, принцесса. Я серьезно. У него были проблемы с ворами и вандалами. Я пообещал проследить за посетителями.
– А я думала, вы занимаетесь только теми людьми, которые воруют секреты.
– Иногда я помогаю друзьям, когда они попадают в беду.
Сердце Эрин екнуло. Она понимала, что беда и опасность обычно ходят рядом.
– И часто они попадают в беду? – осторожно спросила она, обеспокоенная еще неясным чувством тревоги.
– Не часто.
– Мне бы больше нравилось, если бы вы выслеживали парней в белых рубашках с галстуками, которые воруют разные секреты при помощи копировальных машин.
– В основном этим я и занимаюсь.
– Слава Богу, – тихо прошептала Эрин. С любопытством глядя на Марка, она спросила: – Вы и правда думаете, что эти вандалы ворвутся в галерею и на глазах посетителей начнут разрушать скульптуру Жан-Пьера?
– Возможно, и нет, но я обещаю ему свою помощь.
Эрин изучающе рассматривала Марка.
– Меня подмывает задать вам два вопроса.
– Задавайте.
– Что вы собираетесь делать с этими парнями, если они объявятся?
Он покачал головой.
– Может, не будем говорить на эту тему?
– У вас ведь нет пистолета, не так ли? – с ужасом спросила она.
Прежде чем она успела взбудоражить всю толпу, Марк прикрыл ей рот рукой и отвел в отдаленный угол.
– Эрин, я вас прошу!
– Я ненавижу оружие!
– Я тоже не в восторге от него, но это весьма эффективное средство устрашения, если имеешь дело с людьми такого сорта.
– Нельзя ли просто вызвать полицию?
– У них тоже есть оружие.
– Но им полагается его иметь.
– У меня есть лицензия.
– Это другое дело. – Почему?
– Вас могут убить. Он вздохнул.
– Принцесса, я не собираюсь быть убитым. И я тоже сомневаюсь, что при таком количестве народа они вообще осмелятся сюда сунуться. А теперь давайте забудем об этом, – твердо сказал он.
Эрин нервно вздрогнула, подумав, что под пиджаком Марка где-то спрятано смертоносное оружие: – А еще один вопрос…
– Вы сказали, что у вас два вопроса.
– А, да! – она огляделась вокруг и, приподнявшись на цыпочки, прошептала ему на ухо: – Как вы считаете, почему все эти люди пришли сюда? Неужели даже в Нью-Йорке так много людей с плохим вкусом?
Скулы Марка начали подрагивать, пока он не разразился хохотом.
– О, принцесса, вы шутница!
– Я серьезно спрашиваю, – обиженно ответила она.
Марк попытался состроить серьезную мину, хотя его губы по-прежнему подрагивали от смеха. Он наклонился и заговорщицки сказал ей на ухо: – Вы разве не заметили, что выносят напитки и закуски? На такие вернисажи голодные художники сбегаются словно муравьи.
– Очень смешно. А кто-нибудь покупает его работы?
– Конечно. Он только что продал ту работу, над которой вы насмехались.
– Вы шутите?
– Ничуть.
– И за сколько?
– Он назвал сумму около двадцати пяти тысяч долларов.
Глаза Эрин расширились.
– Не может быть, – недоверчиво прошептала она. – Наверное, вы ошиблись.
– А вы начинаете понимать, почему Жан-Пьер боится вандалов?
Эрин проказливо посмотрела на Марка.
– По-моему, Жан-Пьер сам вор.
И тут низкий певучий голос вопросительно проговорил:
– Кто вор, ма шер?
Эрин виновато задышала и, повернувшись, встретилась со смеющимися глазами Жан-Пьера. Она ожидала, что Марк поможет ей выбраться из столь щекотливого положения, но он, казалось, наслаждался ее растерянным видом.
– Мы с Марком обсуждали некоторые ваши проблемы, – наконец выдавила она, сожалея, что не может дать Марку понять, что у него проблемы только начинаются. Негодяй, он наверняка знал о приближении Жан-Пьера и не предупредил ее.
– Есть кто-нибудь подозрительный? Выражение лица Жан-Пьера стало серьезным.
– Я потому и вмешался, друг мой, что заметил странного посетителя, которого не приглашали. Он болтается возле одной из работ. Не мог бы ты разузнать что-нибудь о нем?
– О чем речь? Только покажи мне его. Вы простите нас, мадемуазель?
Эрин хотела сказать Марку, чтобы он остался с ней, хотя прекрасно понимала, что он проигнорирует ее.
– Конечно, – сорвалось с ее губ. Марк сжал ее руку.
– Я вернусь через минуту. Посмотрите экспозицию.
– Хорошо, – ответила Эрин, наблюдая, как уходит Марк, и испытывая странное чувство тревоги. Она пыталась убедить себя, что никакой страшной опасности он не подвергался. Все дело было в Жан-Пьере: это он навыдумывал разных глупостей. Эксцентричные художники бывают подвержены всяким фантазиям.
